Посвящается... надеюсь, они поймут.
На улице было какое-то безвременье, и настроение не складывалось во что-то определенное. Хотелось того, думалось о сём и ничего не выстраивалось во что-то завершенное. Не хотелось думать — хотелось мечтать, но и с этим возникали сложности, и фантазии не складывались в восхитительные воздушные замки, а плыли какой-то странной ватой неопределенности. И тут произошло:
— Ты кто?
— Я? Странно, ты меня так ждал и надеялся на встречу, а теперь не узнаешь.
— Ну, почему же…
— Да я по глазам вижу, что не узнаешь!
Он не знал, что ответить. Что-то такое неуловимо знакомое, как будто тень сна наяву, было в его собеседнице. Он ее почти узнавал, почти… Наверное, такое чувство испытывают больные амнезией, но это не про него — он бодр и в здравом уме.
— Расскажи мне что-нибудь, — мечтательно попросила она, глядя ему в глаза. Что-то совсем ясное почудилось в ее просьбе. Ведь явно не о том, как он провел сегодняшний день, она его спрашивает, вовсе нет, это как-то… чувствуется, что ли? Очень непонятное и несколько тревожащее ощущение.
— А что ты хочешь, чтобы я рассказал?
— Даже не знаю, правда. Мне просто хочется тебя послушать…
— Ну, вот вчера, например… — он попытался вспомнить, о чем же вчерашнем можно было бы рассказать. Все было, как обычно, обыденно, как тысячу раз до того.
— Нет, ты не о том, — она мягко улыбнулась, — расскажи о важном или красивом, а?
Мысли окончательно перепутались. Ему показалось, что она видит, чувствует, что он попытался отмахнуться от ее просьбы и рассказать какую-то чушь. Но как? И для чего она здесь такая проницательная? А глаза, глаза! Такой внимательный и мягкий взгляд ему еще не приходилось видеть. Хорошо, надо собраться и понять, чего она от него хочет. А может, сказать ей, что он сегодня не в настроении разговаривать? Нет, это тоже не выход. Просто, как-то чувствовалось, что уйди он опять в себя, вся оставшаяся жизнь так и превратиться в вату из его мыслей: тягостную, безысходную и такую обыденную. Но, надо отдать должное обыденности, она так привычна, в ней так уютно. Ну и что, что ничего не происходит? Зато ничего плохого.
— Ну… — начал он и мельком взглянул на нее. — Вот представь: теплый летний день…
— Прости, но мне уже начинает нравиться, — она чуть-чуть улыбнулась.
— Солнце, облака — большие такие, их еще кучевыми называют… — он приободрился, сел поудобнее и решил, что будет стараться рассказать то, о чем она просит.
— Тепло, совсем не жарко и тихо. Нет, конечно, звуки есть, это не тишина перед дождем, а такая полуденная тишина. Облака, поле — большое, с перелесками, мягкими холмами и тенями от этих облаков. Они плывут, и тени за ними, и ветерок еле дует. И поле колышется, мягко-мягко. Уже конец июля, наверно, оно уже чуть золотое и кажется, что мягкое, как бархат. И такой простор, что хочется взлететь и парить над этим бархатным полем. И так этого хочется, что нужно бежать. Ну, глупо, конечно, взрослым-то бегать, но не это важно. Важно ощущение: как будто ты один в целом свете, но не один, что ты нужен кому-то, что кто-то рядом, все время. И ты бежишь, расставив руки, как дети, когда изображают самолет. И действительно кажется, что ты — самолет, летящий над бескрайней землей, и трава начинает сливаться в волны. И ты падаешь в это море. И лежишь. И смотришь в небо. И все исчезает — только ты и небо и становится страшно, что ты в него упадешь. Смешно, правда? Но опять появляется то, ради чего ты здесь. Это чувство — ты не один, это не только для тебя. И понимаешь, что и вправду не один, что с тобой рядом кто-то есть. Хочется подарить это все: и небо, и бархат поля, а главное чувство…
— Ты — молодец, спасибо! — в глазах появилась небольшая хитринка. Глаза — они так много говорят, можно вообще молчать, а понимать, что хочет сказать другой. Странно, появилась неожиданная мысль, что очнулся. И всё стало понятно. Сразу. Всё. Трудно поверить самому себе, даже как-то и не хочется, но надо поверить, ведь все стало яснее ясного.
— Ты моя лю… — она не дала договорить, закрыв ладошкой рот, и тихо улыбнулась.
— Так ты узнал :)
Переместила сюда этот рассказ из темы "Кто ты для меня", сдесь он более к месту, мне кажется. Хиония