Япония создает международную суши-полицию для борьбы за чистоту национальной кухни
В последние годы в мире растет интерес к японской национальной кухне. Только в США число японских ресторанов возросло в прошлом году до 9000. А в мире их число удвоится к 2009 году, достигнув 48 тысяч. Однако мода на японскую культуру приводит к эрозии традиций. Ради их сохранения в гастрономии японское правительство запускает специальную программу сертификации японских ресторанов - своего рода суши-полицию.
В ходе недавней деловой поездки в Колорадо министр сельского хозяйства Японии был неприятно поражен предложенными ему в местном ресторанчике национальными японскими яствами, пишет The Washington Post. Как оказалось, Тошикацу Мацуоку пытались накормить суши вкупе с корейским блюдом - говядиной, жареной на барбекю. "Это немыслимо! - опешил министр. - Называйте это как хотите, но это не японский ресторан".
Поддельное саке в Париже и дрянные сашими в Бангкоке вынудили японские власти предпринять демарш на самом высоком уровне для защиты знаменитой кулинарной культуры своей страны. По всему миру появляются рестораны, которые объявляют себя японскими, а сами при этом подают азиатскую смесь или просто некачественную еду. Отныне, согласно обнародованному решению японского правительства, заграничные предприятия общественного питания смогут получать официальное одобрение называться "истинно японскими".
Однако, в самой Японии уже раздаются осторожные голоса скептиков о том, что стремление сохранить аутентичность национальной кухни на самом деле является проявлением возрождающегося японского национализма, отмечает американская газета (полный текст на сайте Inopressa ).
Правда, Япония - не первая страна, увлекшаяся гастрономическим протекционизмом. Любопытно, что в том же направлении двигаются Италия и Таиланд, предлагая инструкции и программы поощрения зарубежным ресторанам.
Своего рода проба сил случилась этим летом во Франции, где инспектора, отправились проверять 80 парижских ресторанов японской кухни. Некоторые заведения сами вызвались участвовать в проверке, для других она оказалась сюрпризом. Как выяснилось, примерно треть заведений не отвечает стандартам и, следовательно, не имеет права выставлять в своих витринах официальную эмблему с цветущей сакурой. Тем более - фигурировать на поддерживаемом японским правительством официальном сайте японских ресторанов в Париже.
Мацуока, возглавивший министерство сельского хозяйства в сентябре, является автором нового "плана подтверждения аутентичности японских ресторанов". Он говорит, что не всегда надо быть кулинарной ищейкой, чтобы выявить нарушителя. "Иногда достаточно взглянуть на их вывеску, чтобы понять, что это плохое место", - говорит он.
"Люди должны понять, что настоящая японская кухня - это очень развитое искусство. Оно требует полной эмоциональной отдачи; блюда должны быть красивы, содержать правильные ингредиенты, и их должен готовить шеф-повар, прошедший специальную подготовку", - продолжил он.
Действительно, в последние годы распространение элементов японской культуры имело форму бума, неминуемым следствием которого стало искажение традиций.
Только в США число ресторанов, утверждающих, что они предлагают японскую кухню, выросло в 2005 году до 9000 – вдвое больше, чем десять лет назад. Правительство считает, что число японских ресторанов в мире к 2009 году вырастет до 48000, то есть, опять-таки, удвоится.
Некоторые пытаются всеми силами сохранить аутентичность японской кухни. Так, ресторан Masa в Нью-Йорке импортирует свою рыбу с рыбного рынка в Токио, а лондонский Umu регулярно доставляет мягкую воду из древней столицы Японии Киото, чтобы готовить рыбную похлебку. Но это скорее исключения для мира, в котором японская еда, по выражению самих японцев, страдает от "трудностей перевода".
В США распространение "контрафактной" японской еды привело к появлению роллов из водорослей, начиненных копченым лососем и мягким сыром. В Канаде Vera's Burger Shack предлагает кольца лука в кляре. И даже традиционно щепетильная в вопросах гастрономии Франция сдает свои позиции. "Можно встретить рестораны, в которых подают суши с лососем вместе с маленьким "якитори" (обжаренный на углях цыпленок), и они называют себя японскими! - возмущен глава парижского отделения японской внешнеторговой палаты JETRO Цуоши Накаи. - Есть и такие, которые подают якобы японское саке, которое, разумеется, не является таковым. Что это? Я не знаю. Но напиток пахнет странно и на вкус тоже очень странный".
Поскольку спрос на японских поваров значительно опережает скромные предложения маленькой островной нации с низким уровнем эмиграции, многие иностранные владельцы японских ресторанов берут поваров из других азиатских стран.
Паназиатские рестораны также начали вводить в свое меню легкие японские блюда, чтобы соответствовать меняющимся вкусам; при этом названия блюд меняются на "Мистер Фуджи" или "Сакура" - в угоду широкой публике.
В качестве ответной реакции японские шеф-повара в 1990-е годы объединились в D.C. Sushi Society, или общество защиты исконного кулинарного искусства.
Японские власти обеспокоены не столько конкуренцией, сколько недостатком культурных знаний новоявленных поваров. В японской "высокой кухне", к примеру, эстетика приема пищи - от элегантных керамических пиал до подходящих цветочных композиций - столь же важна, как и сама пища. Качество преобладает над количеством: жирное, правильно порезанное сашими из тунца - оторо - "на один укус" может стоить в токийских суши-ресторанах 20 долларов. Приготовление знаменитого японского kaiseki ryori может занять несколько дней и должно подаваться маленькими порциями на тарелочках в таких цветовых сочетаниях, которые радуют и восхищают.
Самое главное, такие блюда должны готовиться специалистами очень высокой квалификации - некоторые из них учатся годами, прежде чем им будет позволено готовить для клиентов, которые платят деньги.
Макото Фукуе, глава токийской Академии суши, которая выпускает "на экспорт" около 75 шеф-поваров в год, настаивает на том, что неопытность некоторых шеф-поваров за границей может оттолкнуть клиентов от наиболее смелых японских кулинарных изысков.
"Многие американцы не любят вкус суши с морским угрем, но это потому, что повара неправильно его готовят, так что он имеет вкус рыбы и специфический запах, - говорит он. - Если бы ту же еду готовил обученный шеф-повар, вы бы имели больше возможностей экспериментировать с той самой едой, которую мы едим у себя в Японии".
Но и в Японии находятся противники правительственной инициативы. Они полагают, что Япония - страна, которая смогла адаптировать иностранную кухню к своим вкусам. Действительно, именно этот талант породил японскую пиццу с морепродуктами и майонезом. Блюда, жареные в кляре и известные как "темпура", например, появились в Японии в XVI веке благодаря португальским миссионерам.
"Вопрос в том, что мы можем называть "японской едой"? - вопрошает токийский кулинарный эксперт Масухиро Ямамото. - Здесь, в Японии, мы считаем, что тонкацу (жареная свиная котлета) - исключительно японская еда, но попробуйте сказать французу, что это не их панированная свиная котлета."
Правительство создало совет из известных кулинаров и интеллектуалов, чтобы разработать эффективный способ внедрения новой программы с апреля. Мацуока говорит, что наиболее вероятный сценарий - это создание санкционированных правительством пищевых комиссий в крупных городах, которые будут оценивать, насколько "японский" тот или иной ресторан, исходя из наличия аутентичных ингредиентов, подготовки шеф-повара, эстетических параметров и других критериев.
Несомненно, что таким способом можно увеличить экспорт японских продуктов питания, заказчиками которых станут новые рестораны.
"Конечно, использование японского сырья предпочтительней, - сказал Мацуока. - Но наша истинная цель - установить ориентиры для тех, кто готовит японские блюда за пределами Японии. Мы очень серьезно относимся к нашей кухне".
Япония - культура,история,новости,
- "Манеки Нэко"
Манеки Нэко - не обычная кошка. Она не просто так сидит в вашем доме, офисе или магазине, а приманивает покупателей, призывает в дом достаток и счастье. Это один из японсих талисманов удачи. Как талисман возник только во второй половине 19 века.
Чары Манэки Нэко
Японские торговцы исключительно суеверны. Они всегда держат пару-тройку амулетов и талисманов у входа в магазин и внутри него. Талисманы призваны привлечь покупателей и служить процветанию бизнеса.
В Японии существует множество талисманов удачи. Семь Богов, включая Эбису и Дайкоку, Фуку-суке, Дарума, Отафуку , Тануки и многие другие. Среди них кошка Манэки Нэко - пожалуй, самый популярный талисман. В чем же секрет популярности кошки? Во-первых, она мило выглядит, а вы знаете, как японские женщины даже за 30, обожают вини пуха, китти-чан и прочие Милые (КАВАИ) безделушки. Большеглазая кошка (сравните с японскими комиксами - манга, комплекс азиатских глаз) нравится всем. Именно поэтому ее часто используют в рекламных плакатах и буклетах.
Происхождение Манэки Нэко
Может показаться, что кошка зовет вас, однако, на самом деле она лишь умывает мордочку. Перед дождем многие кошки начинают умываться, когда чувствуют изменения в погоде и приходят в беспокойство. Вылизывание успокаивает кошку. Во многих странах есть поговорка что кошка моет мордочку к дождю. Говорят, что прототипом Манэки Нэко послужила китайская поговорка 9 века Н.Э., что "если кошка моет мордочку и ушки - будет дождь". Однако же кошка беспокоится не только перед дождем, но и когда видит незнакомых людей. Отсюда и возникло суеверие, что если кошка умывается - жди гостей, а в случае магазина - покупателей.
Волосатая лапа Манэки Нэко
Одни кошки поднимают левую лапу - другие правую. По легенде (без объяснения причины) левой лапой кошка приманивает покупателей и гостей, а правой - деньги и удачу. 60% кошек в продаже поднимают левую лапу. Раньше почти все кошки поднимали левую лапу, но жадность к деньгам изменила соотношение. Кошка также стала поднимать лапу выше, чем раньше, чем выше лапа - тем больше загребаешь. Ну и самый интересный шедевр - кошка с двумя поднятыми лапами - как говорится, и того и другого - и можно без хлеба...
В отличие от Европы и России, японцы держат руку ладонью вниз когда подзывают вас. Кошка - это экспортный вариант, известна также как Долларовая Кошка в Америке.
Кошачьи аксесуары
На кошке красный ошейник с колокольчиком. Это традиция эпохи Эдо ( 1603 - 1868). До 19 века кошка была дорогим животным в Японии.Только состоятельные дамы держали кошек. Им делали ошейники из дорогого материала того времени - "Хи-Чири-Мен" и вешали колокольчик чтобы кошка не потерялась. Иногда поверх ошенника надет фартучек. Этот обычай также пришел из эпохи Эдо. Такие фартучки повязывали на шею придорожным статуям будды Дзи-Зо как прошение чтобы дети выросли без проблем.
20% кошек держат лапой Кобан (золотая монета эпохи Эдо). Кобан - монета стоимостью в один Рю, но на монете, которую держит кошка, написано - десять миллионов Рю!!!
Легенда храма Готоку-дзи
В начале эдо периода (17 век) в районе Сетагая в западной части Токио был храм, священник которого держал кошку по имени Тама. Храм был очень бедный и священник порой жаловался своей кошке на плачевную ситуацию.
Однажды феодал Наотака Ии района Хиконе в западном Токио проезжал мимо храма, когда начался дождь. Феодал укрылся от дождя под деревом. В это время в воротах храма появилась кошка и как-бы звала его в храм, приманивая его лапкой. Феодал решил зайти в храм, и как только он вышел из-под дерева, в дерево ударила молния. Так кошка спасла жизнь Наотака Ии...
Тогда феодал сделал этот храм своим семейным храмом и дал ему новое имя - Готоку-дзи. Так кошка спасла самурая от молнии, а храм - от бедности.
Легенда Куртизанки Усугумо из Есивары.
В начале эдо периода (17 век) в западной части Токио было много публичных домов, и одним из самых известных был дом Есивара. Женщины в таких домах делились на Гейш, специализирующихся в поэзии и танцах, и Юдзе - публичных девок без образования. Самые же искуссные Гейши для богатых покупателей носили звание Тайю. И вот в публичном доме Есивара была Тайю по имени Усугумо. Она очень любила кошек и рядом с ней всегда были кошки. Однажды ночью когда она собралась по малой нужде, ее любимая кошка вцепилась в ее кимоно. Прибежавший на шум стражник отрубил кошке голову. Отрубленная голова отлетела под потолок, где она вцепилась зубами и убила змею, спасая жизнь своей хозяйке.
Дама очень грустила по своей кошке - и вот однажды чтобы унять ее грусть, один из гостей подарил ей статую кошки, ставшую прототипом Манэки Нэко.
Легенда старухи из Имадо.
В конце эдо периода (19 век) в западной части Токио жила старуха по имени Имадо. Она была очень бедная и не могла больше содержать свою кошку. После того, как она прогнала кошку, та явилась ей во сне и сказала, что женщина должна слепить глиняную кошку и поставить у дороги. Прохожий увидел кошку и купил. Женщина стала делать кошек на продажу и разбогатела...
Это только у одной кошки такая длинная история, а сколько еще таких историй у синтоистских богов, буддийского монаха Дарума, японской матрешки... Мы сейчас стараемся подобрать русских гидов, способных рассказать о Японии во всей ее многогранности и глубине. - КАГУРА - японские древние мистерии, связанные с религиозным культом Синто. Возникли в 7-8 вв. и к 9-Ю вв. приобрели наиболее законченную форму. Истоки Кагуравосходят к народным земледельческим игрищам (возделывание риса) и культу Солнца. По форме исполнения К.танцевальная пантомима, в древности сопровождавшаяся пением двух небольших хоров (полухорий) в форме вопросов и ответов (реже пением ведущего жреца и хора). Кагурасопровождалась также игрой на барабанах и флейте, наиболее старинные представления - игрой на кото (щипковый инструмент). Исполнители Кагура- жрецы, впоследствии актеры-профессионалы. Содержанием Кагураслужит миф о богине солнца Аматэрасу, в основе которого лежит идея умирающего и воскресающего бога. Действующие лица обязательно держали в руках атрибут (торимоно): священную погремушку (судзу), храмовое приношение (гохэй), мотыгу, удочку, листья тутового дерева и др. Представления Кагура происходили в древности прямо на земле (позднее были перенесены на специальную храмовую сцену - К.-дэн). Наиболее древняя Кагура состояла из 75 актов, действие начиналось ночью и заканчивалось на рассвете. Синтоистское жречество, использовавшее Кагура как средство идеологического воздействия, придавало представлениям большую пышность; появляются парчевые и шелковые костюмы, маски, парики и др. театр. реквизит. Кагура сохранились до настоящего времени, но в несколько измененной форме. Самый популярный вид современных храмовых Кагура - танец синтоистской жрицы (мико), заимствованный из мифа о Солнце, исполняющей его с судзу или с гохэй. в К. принимают участие жрецы, актеры-профессионалы, иногда исполнителями бывают прихожане данного храма (удзико). К. исполняются на храмовых площадках, на подмостках, воздвигнутых специально вблизи храмов вне храмовой территории. Иногда Кагура принимают вид массовых народных представлений, в которых разыгрываются комические или нравоучительные сценки, имеющие характер светского развлекательного зрелища.
Кагура (kagura) - "ублажение богов" (дословный перевод слова), в синтоистской религии древней Японии - ритуальный стриптиз, высвобождающий мистическую энергию йони и направляющий её на мирные цели ( в том числе и на религиозные, поскольку боги любят стриптиз ещё больше, чем люди, и первой исполнительницей кагуры была богиня - Амэ-но-Удзумэ). Главная же цель кагуры - из мрака жизни сделать праздник. С повышением уровня жизни обряд кагуры, как, впрочем, и все другие обряды синто, превратился в чопорную церемонию, лишившись своей шаманской энергии и практического смысла.
Театр Кагура - древнейшее из традиционных японских сценических действ. Первые письменные упоминания о нем относятся к IX в. н.э. Первоначально Кагура развивался как один из ритуалов религии Синто, как форма поклонения древним японским богам. На русский язык слово "кагура" можно перевести как "музыка богов" или "музыка для богов". При храмах устраивались красочные представления, во время которых наряженные в ритуальные костюмы и маски жрецы и жрицы под аккомпанемент музыкальных инструментов исполняли ритуальные танцы и даже целые представления, где обыгрывались синтоистские мифы - например, миф о вызволении из пещеры богини солнца Аматэрасу-но Оомиками, миф об убиении змея Ямато-но Ороти и др. Обычно же представление Кагура посвящалось именно главному божеству храма, в котором происходило действо.
Хотя Кагура предназначались не столько для людей, сколько для богов, эстетическая сторона этого театрализованного действа получила самостоятельную значимость. С течением времени Кагура стал восприниматься не только как ритуал, но и как театр. Постепенно возникло множество разновидностей Кагура, каждая из которых имеет характерную локальную специфику. В настоящее время театр Кагура очень популярен в Японии и считается одним из важнейших феноменов национальной традиции, хотя в недалеком прошлом был момент, когда традиция Кагура была едва не утеряна. Сценические принципы, развившиеся в рамках традиции Кагура, стали основой и для других традиционных японских театральных форм, например, Но и Кабуки.
Синтоистский культовый танец с демонстрацией грудей и гениталий, исполняемый женщинами во время религиозных обрядов в в храмах и святилищах. Это ритуальное искусство было известно в Японии с VIIIв. и именовалось также как «ками-асоби» - «утехи богов». Согласно древнему мифу, первая кагура была исполнена богиней Амэно-удзумэ для того, чтобы выманить богиню солнца Аматэрасу из грота, куда она скрылась, обидевшись на одного из молодых богов. Амэно-удзумэ плясала перед пещерой на перевернутом чане, распустив завязки своей одежды, и боги громко смеялись, гладя на ее пляску. Услышав общий смех, Аматэрасу заинтересовалась и выглянула из
грота; тут сильный бог Амэно тадзикарао схватил ее за руку и вытащил наружу.
[]
Богиня солнца Аматэрасу. В ее руках сфера с полумесяцем, в которой заключен лунный заяц.
Японские историки национального сценического искусства обычно начинают свой отсчет с упоминания об Удзумэ. Так именовали японскую богиню радости и счастья последователи синтоистской религии. У Удзумэ (ее полное имя — Амэ-но Удзумэ-но Микото) были и другие достоинства. Она, например, гарантировала людям, попившим воды из ее источника, несокрушимое здоровье. Впрочем, зенита своей славы Удзумэ достигла в тяжелые для жителей Японии дни, когда Аматэрасу — богиня Солнца, — обидевшись на своего беспутного братца Сусаноо, затворилась в пещере. На землю пал мрак. Многими способами пытались боги выманить Аматэрасу на небосвод, но удалось это лишь Удзумэ, исполнившей перед входом в пещеру озорной танец. Пританцовывая, она обнажила свое тело, что вызвало поистине гомерический хохот собравшихся у пещеры богов. Попытавшаяся понять, в чем дело, богиня Солнца приоткрыла дверь своего убежища, ее тут же схватили за руки и вытянули из пещеры наружу. Солнце опять появилось на небе. Так изложены мифологические события на страницах первого письменного памятника японской литературы «Кодзики» («Записи о деяниях древности»), составление которого относят к 712 году. Возможно, именно так древние жрецы и летописцы интерпретировали случившееся солнечное затмение. Но для нас сейчас важнее другой аспект — первое упоминание о танце, исполненном в Японии перед зрителями.
Что хорошо для богов, не повредит и людям. На Японском архипелаге первые элементы сценического искусства воспроизводили ставший знаменитым танец Удзумэ. Постепенно репертуар расширялся, сформировался танцевально-вокальный жанр кагура (дословно: божественная музыка). Некоторые специалисты утверждают, что танцы кагура стали исполняться в Японии с IX века. Но, судя по всему, это произошло много ранее, в период формирования государства Ямато (III–VI вв.). По своей сути, это порождение сугубо национальной культуры, еще не «подпорченной» (или, если хотите, еще не «улучшенной») иностранным влиянием.
Исполнялись эти ритуальные танцы с единственной целью — развлечь и умилостивить синтоистские божества, чье расположение способно принести людям здоровье и благосостояние, хороший урожай и удачу на охоте, одним словом — счастье. Ритуал в определенной степени носил и очистительный (от скверны) характер. Подобные действа организовывали, как правило, на освященной земле — в границах того или иного синтоистского храма или в императорском дворце, причем иногда принародно, а чаще единственными зрителями представления оказывались сами боги. Танцоры в масках и пышных одеждах под музыку флейт, барабанов и деревянных трещоток изображали тот или иной сюжет из японской мифологии, например, упомянутый выше танец Удзумэ, подвиги иных богов.
Представления в жанре кагура — танцы в масках под аккомпанемент хора и древних музыкальных инструментов — совершали по самым различным, но социально-значимым поводам на протяжении всего года. Танцоры средствами своего искусства, грубого и простого, воспроизводили перед зрителями не только сцены из упомянутой выше древней мифологии, но и сюжеты из народных сказок, легенд. Действо почиталось священным, поэтому площадку для танцев зачастую огораживали соломенными канатами, отпугивавшими нечистую силу, и даже возводили небольшой алтарь. Перед началом представления жрецы проводили ритуал «очищения» площадки, поскольку ожидалось, что в танцах примут непосредственное участие божества синтоистского пантеона, укрывающие свои лики под масками. Костюмы для представлений были очень дорогими. Их делали из парчи, сшитой золотыми и серебряными нитями. На спинах вышивали изображения зверей — настоящих или мифологических. Маски готовились из папье-маше, после чего их раскрашивали, придавая им образ того или иного бога. Исполнять танцы кагура было позволено только синтоистским жрецам. Лишь в 1867 году это ограничение было снято, и доступ к этому искусству получили простые люди, местные жители.
Постепенно наметилось размежевание танцев на две основные группы. К первой — микагура — относятся представления, исполнявшиеся при императорских дворах, во дворцах или храмах, связанных с правящей династией. Все остальные танцы, происходившие в менее престижных местах, например, в деревенских храмах, стали именовать сато кагура. В дальнейшем сато кагура подразделились на мико кагура, Идзумо кагура и сиси кагура. Различались они тем, что в ритуалах мико кагура принимали участие женщины — синтоистские жрицы, в Идзумо кагура исполнители танцевали с определенными предметами в руках, а сиси кагура включали в себя «танец львов». Конечно же, было немало и иных географических, исторических, художественных и социальных различий. Появился даже такой вид кагура, где все роли исполняли не люди, а куклы. Это, кстати, свидетельствует об отсутствии жестко прописанных ритуалов, что позволяло этому жанру развиваться в соответствии с требованиями времени, хотя, естественно, и в определенных рамках. Так, в кагура в наши дни исполняются песни на современном языке, в отличие от театров Но и Кабуки, чьи актеры ныне вынуждены общаться со сцены со зрителями на языке средневековой Японии. Более того, сейчас в представления в жанре кагура включаются не только истории на ветхозаветные мифы и сказки, но и достаточно современные темы. Примечательна и еще одна особенность кагура: исполнители танцев и песен, выступая в неофициальной обстановке, время от времени пытаются вовлечь в происходящее на сценической площадке зрителей, детей, то есть придать представлению интерактивный характер. Пожалуй, менее всего изменились с течением времени костюмы исполнителей — маски и пышные парчовые робы, в которых, по представлению многих японцев, когда-то одевались боги, императоры и придворная знать.
С начала VIII века японцы стали проводить весенние и осенние праздники, которые называли утагаки (или кагаи). Происходило это на плоских вершинах гор или на морском берегу. Собравшиеся пели, танцевали, закусывали, обменивались стихотворными приветствиями. Позднее ряд таких стихотворений был включен в «Манъёсю» и другие поэтические сборники.
Но по мере распространения в стране религиозных воззрений буддизма и сопровождавших его проявлений континентального искусства, сугубо национальные виды — кагура, утагаки — стали отступать перед импортными новинками. Наступала новая эпоха в японской культуре.
[]
Одежда
В основном при исполнении кагура предпочтение отдается одеждам красного, желтого и белого цветов. Автор связывает этот выбор с земледельческой магией и ассоциациями с солнцем, светом и огнем.
Поверх кимоно, которое заправляется в хакама различных видов (сасибакама, кобакама, огути-бакама, хангири), чаще всего надевается специальная накидка «тихая». Это накидка «с широкими прямыми рукавами, прямоугольной спиной, скрепленной с рукавами высоко у плеч и двумя узкими полами впереди, скрепленными только с рукавами у плеч, без боковых швов». Изначально «тихая», по мнению ряда исследователей, выглядела несколько иначе и была частью крестьянского рабочего костюма. И лишь позже стала «священной очистительной одеждой жриц синтоистских храмов»
Атрибуты (торимоно)
Характерной чертой кагура является так называемое «тэ-ни моно-о моцу» или «держать в руках вещь». То есть у исполнителя кагура обязательно должен быть в руках какой-либо атрибут (а то и несколько). Существует список торимоно, насчитывающий 22 предмета.
1) Сакаки – ветка священного дерева сакаки является самым распространенным из торимоно. В зависимости от вида кагура, они могут символизировать различные предметы и явления. Так, например, в Инари-дзиндзя во время ночного празднества жрец танцевал перед пылающим костром с двумя ветками, согнув одну кольцом, символизирующим солнце, а другую держа прямо, изображая ею меч.
2) Митэгура - это старинное название современных гохэй или хэй — вырезных, бумажных священных символов, бумажных, вотивных приношений, украшающих в изобилии синтоистские храмы – пучти белой бумаги особо вырезанной и особо сложенной. Обычно они употребляются в танцах, носящих очистительный характер, как в танцах «мисоги-но май» — «танце очищения» или в церемонии — «о-хараи» — великого очищения, а также, когда происходит очищение самого места действия.
3) цуэ — посох, как видно, в настоящее время, не очень распространенный атрибут, так как нигде, и даже в исследованиях Кодзра Юкити, много времени посвятившего изучению кагура, о нем не имеется никаких сведений.
4) Саса — бамбук (бамбуковые листья) употребляется обычно во время обряда, именуемого юдатэ, когда жрица-мико танцует вокруг кипящего котла и, опуская в кипящую воду бамбук, брызгает этой водой на себя и вокруг себя.
5) Юми — лук часто выступает как атрибут некоторых божеств.
6) Тати — меч, употребляется во время танца жрицы-мико, часто употребляются даже два меча сразу.
7) Хоко — копье, чаще всего с копьем танцует так называемый ханатака или, как его еще называют, тэнгу — лесной дух, на что мы уже указывали выше. Танцуют с копьем также демоны-божества, именуемые бни.
8) Хисаго — ковш, черпак, употребляется чаще всего в специальных танцах, именуемых сякусимай или в мисоги-но май — танцах, изображающих очистительное орошение водой, как это имеет место в префектуре Сайтама.
9) Кадзура — вьющееся растение — имеет употребление в специальных танцах с кадзура — так называемых кадзура-но май, но, как видно, старинного употребления и не особенно употребительно теперь, так как в имеющихся работах о кагура о нем ничего не сказано.
10) Бон — поднос; бон-но май —танец с подносом. Обычно во время представления на этот поднос кладут рис и рассыпают его, имитируя сеяние риса в земледельческих работах.
11) Самбо — священная подставка, на которую кладут рис и во время представления рассыпают его. Обычно употребляется в сан-май-но-кагура в кагура рассыпания риса, то есть употребление по сути аналогичное предыдущему употреблению подноса-бон.
12) Мики — священное вино. В префектуре Нагасаки, в храме Сува-дзиндзя имеется специальный мики-но май — танец с вином
13) Кагами — зеркало — символ солнца, употребляемое обычно в представлениях, изображающих миф о сотворении японских островов, где встречаются на небесном мосту два божества — Идзанаги и Идзанами, представляющие собой символ мужского и женского начала.
14) Канадзути — молот, употребляемый, как пишет Кодэра, в танцах, связанных с кадзи — кованием.
15) Кува — мотыга, которая, по-видимому, является древнейшим атрибутом, и, реже встречается, чем другие, так как в описаниях ка-гура, имеющихся в нашем распоряжении, ее нет, и только Кодэра указывает, что она употребляется в храме Титибу в танце — амадзукури-но май (танец изготовления яшмы).
16) Сика-но цунэ — оленьи рога употребляются, по рассказам Кодэра Юкити, в провинции Мусаси, в храме Титибу-но дзиндзя во время танца сикаура-но май (танец гаданья на оленьих лопатках).
17) Магатама — изогнутые камни, драгоценности, которые фигурируют в храмах в виде священных украшений у костюма жреца и употребляются, как пишет Кодэра Юкити, в том же храме Титибу-но дзиндзя, в провинции Мусаси, в храмовых представлениях.
18) Кува-но ха — листья тутового дерева, которые также употребляются во время представлений в храме Титибу-дзиндзя.
19) Утидэ-но цуги — молот, выбивающий счастье и богатство — обычная принадлежность бога Дайкоку — божества покровителя земледельцев, всегда изображаемого в культе с молотом в руках. С этих же молотом это божество всегда выступает в представлениях кагура.
20) Цурисао — удочка — принадлежность божества покровителя руболовов — Эбису, который всегда выступает и в культе и в представлениях кагура с этим атрибутом.
21) Судзу — погремушка — самый распространенный атрибут в кагура, обычно всегда встречается во время танца храмовой жрицы — мико. Имеет форму металлического стержня с лакированной красной ручкой с тремя поперечными, металлическими, разной величины кругами, расположенными вокруг стержня на равном расстоянии друг от друга с подвешенными к ним бубенчиками (на нижнем кольце — три, на среднем кольце — пять и на верхнем — семь). Лакированная красная ручка у концов отделана металлическими украшениями. К верхней части ручки за металлическое кольцо прикреплен толстый шелковый красный шнур с двумя особыми узлами посередине и двумя кистями внизу.
22) Доги — веер — также один из очень распространенных атрибутов, непременная принадлежность персонажа, изображающего старца — «окина».
Этим небольшим перечнем исчерпываются все атрибуты, встречающиеся в кагура.
Сцена
Те сцены кагура, которые считаются наиболее древними, расположены сбоку от главного входа в храм, и в этих случаях считается, что боги сами показываются в танце, как в шаманских плясках, когда имеет место вхождение божественного духа в танцующего. Сцены же позднейшего типа расположены прямо против главного входа в храм, и в этих случаях объясняют, что кагура подносится богам в качестве жертвоприношения.
Пели птицы, синие горы встали на цыпочки, пытаясь поймать последние лучи заходящего солнца. В святилище уже было много народа. Шум, веселье, детский лепет - казалось, весь город собрался здесь в этот тихий осенний вечер. Все приготовления к представлению были закончены, служители разжигали костры, а в воздухе витал едва уловимый аромат свежей древесины. В этой праздничной атмосфере терялось чувство реальности, все ощущали себя участниками мистерии, главными действующими лицами которой были Боги.
Ритуальные танцы "кагура" - "забавы богов" - древняя синтоистская традиция. Мистерии устраивали во время синтоистских праздников и церемоний в святилищах. Было известно о двух видах кагура - официальных, которые проводили в крупных святилищах Исэ, Идзумо, в императорском дворце, и народных, наподобие тех, которые устраивали в небольшом городке Цубамэ префектуры Ниигата, где автору довелось побывать.
Впервые упоминания о кагура появились в японских источниках в IX в., ритуальные танцы были проведены на церемонии объявления нового девиза правления в 859 г. С 1075 г. по приказу императора Сиракава кагура устраивали в императорском дворце ежегодно в декабре. Как прямой потомок богов император лично участвовал в церемонии открытия. Он осматривал зал, в котором должно было проходить представление, и давал свое высокое согласие на начало церемонии. Кагура проводили в зале синтоистского святилища или в специально отведенной для этого комнате императорского дворца. Примерно с конца XII в. для представлений стали строить помосты вне зданий. Затем над помостом возвели и крышу, как над сценой театра Но. В этом виде помост для кагура дошел до наших дней.
Кагура берут свое начало в японской мифологии. Благодаря танцу и песням богини Удзумэ-но микото жители неба смогли выманить Аматэрасу из небесного грота. Удзумэ-но микото украсила голову ветвями деревьев, в одной руке она держала шест с бубенчиками, в другой - пучок молодых листьев бамбука с привязанными полосками ткани, которым размахивала над собой. Именно эта сцена из мифа была символично сыграна в первых представлениях.
С момента возникновения кагура появилось множество танцев, сюжетом которых был не только миф о сокрытии в гроте, но и миф о сотворении японских островов и другие эпизоды из жизни Богов. К началу ХХ в. при святилище в Исэ составили традиционный классический список из 37 танцев. Часть из них была посвящена ритуальным предметам: священному дереву сакаки, синтоистским бубенцам, мечу, луку для стрельбы, тканям и т.д. Другая часть танцев рассказывала о персонажах мифов: Идзанами и Идзанаги, Сусаноо, Удзумэ-но микото и других богах. Только в Исэ и императорском дворце исполняли полный список танцев.
Народные кагура существовали во многих районах страны, в них отражалась самобытность местных традиций. Такие представления назывались неофициальными и не вносились в общий перечень.
"Общество сохранения кагура" города Цубамэ с момента своего основания гордилось тем, что оно продолжало традиции классического варианта мистерии. Благодаря архивам святилища и активной помощи жителей города были восстановлены 30 танцев. Как было установлено еще в ХI в., представления проходили в течение трех вечеров. В IХ - Х вв., по сведениям хроник, кагура длились семь или даже десять дней. Ход всей мистерии не изменился за многие века, и до сих пор практически одинаков, где бы кагура ни проводились, во дворце или в деревне.
С наступлением сумерек главный служитель святилища вынес на помост шест, с прикрепленными к нему ветвями дерева сакаки и полосками белой сложенной бумаги, ознаменовав начало представления. Как только он скрылся за пологом, раздались тихие ритмичные звуки барабанов, затем к ним присоединилась флейта фуэ и хитирики, и последним вступил кото. Музыкантов с самых ранних времен обычно было пять, хотя строгих правил на этот счет не существовало. Они играли мелодию со сложным ритмическим рядом, в которую флейты вносили гармоничные акценты, то тусклые грустные, то яркие радостные. На слух европейца эта мелодия казалась монотонной и скучной, но для японцев в ней заключался мир вековых традиций, божественного спокойствия. Мелодии для всех танцев были разные, но ритм мог быть одинаковым.
Большинство танцев сопровождались пением. Текст песен невозможно было разобрать на слух не только потому, что они исполнялись на старояпонском языке, но и из-за особого стиля исполнения, принятого также в театре Но. Глубокое и протяжное гортанное пение всегда являлось важным дополнением к образу персонажа, находившемуся на сцене. Сборники песен были написаны еще в середине Х в., и на протяжении долгого времени они дополнялись и исправлялись. Так дошли тексты песен для тридцати танцев, некоторые из которых были внесены в "Собрание старых и новых песен Японии". Например, во время танца под названием "Сакаки" исполняли текст такого содержания:
Как прочные листья
(Душистого) сакаки,
Что не увядают
И при восьмикратных морозах,
Вечно юны девы, что служат богам...
Классические танцы кагура всегда исполняли девушки, служившие в святилищах. В большинстве хроник говорилось, что всего принимало участие в представлении восемь девушек. В крупных святилищах сохранилась именно эта традиция. В деревенских представлениях постепенно стали участвовать и мужчины-служители, исполнявшие танцы об изгнании злых духов, о сражении Сусаноо с драконом. Движения всех танцев были просты, неторопливы и символичны.
В народных танцах кагура очень часто использовали маски, заимствованные из Саругаку - народных развлекательных представлений. Чаще всего это были маски злодеев, героев, духа Тэнгу. Кроме того, в деревенских мистериях в завершении каждого дня после "танцев богов" показывали небольшие сценки, наподобие фарса кёгэн. В конце такой сценки ее герои - два веселых старика и женщина-кругличка - разбрасывали с помоста сладости и рисовые лепешки моти. Японцы считали, что это дары богов, которые приносят счастье, удачу и исполнение желаний. Святилище получало эти сладости от тех, кто накануне делал подношения богам по случаю праздника. Больше всего этому радовались, конечно, дети, которые еще долго хвалились друг перед другом тем, что смогли поймать.
Так закончился последний день представлений, и святилище постепенно пустело. Служители гасили огни, музыканты собирали инструменты. На гладком деревянном полу в беспорядке лежали костюмы для кагура, некоторые из них хранились в святилище уже два века, но все равно выглядели, как новые. Парча и шелк загадочно мерцали в неярком желтом свете фонарей. Пожилой служитель начал аккуратно разбирать весь этот ворох. Он брал в руки вещи и рассказывал об истории каждой из них.
С древности священнослужители танцевали в обычных храмовых одеяниях, и особых костюмов для кагура не было. Лучшего выбора представить было невозможно - божественные танцы исполняли в священной одежде, изготовленной по строгим правилам. В ранних японских хрониках встречалось выражение "божественная несшитая одежда". Это отнюдь не означало, что для ее производства не использовали иглу и нитки. Ткань для таких одеяний не разрезали по горизонтали, ее сшивали только по вертикальным линиям. Полотнища материи оставались цельными, что символизировало первозданную нетронутость и чистоту. Синтоисты верили, что такая одежда, связывает человека с богами и охраняет его душу от злых духов. Ткань для шитья (по крайней мере, для нижнего слоя одеяний) тоже использовали особую - из волокон пуэрарии. Иероглиф, которым записывали название этого растения, нередко заменял само слово "ткань". Синтоистский костюм развивался вместе с национальной одеждой, но по-прежнему неизменными оставались принципы его изготовления.
Ткачество, заимствованное из Китая еще на заре истории Японии, изначально считалось занятием богов. Аматэрасу была искусной ткачихой. Когда в покои Аматэрасу ворвался Сусаноо, она ткала небесную материю, что являлось ее обычным занятием на досуге. На узорчатых тканях, которые она создавала, расцветали диковинные цветы, появлялись прекрасные птицы. Аматэрасу ткала ткань Мира, благодаря чему он становился разнообразнее.
Когда Удзумэ-но микото, танцующая перед гротом, стала срывать с себя одежду в экстатическом трансе, ее пояс развязался и длинными лентами вился вокруг танцующей богини. Остальные жители Неба украсили ветви деревьев полосками белой и голубой ткани, сотканной из волокон пуэрарии, которой приписывались магические свойства. Аматэрасу как истинная мастерица не смогла сдержать любопытства и выглянула из пещеры, чтобы рассмотреть, что это была за ткань. Впоследствии именно эти ленты материи стали прообразом одного из основных синтоистских атрибутов - полосок белой сложенной бумаги (гохэй), которыми обозначают священные предметы, места, используют в церемонии очищения.
Вместе с ткачеством в Японии распространился миф о ткачихе и волопасе - звездах Веге и Альтаире. Он тоже пришел из Китая и еще раз подтверждает, что боги имели непосредственное отношение к производству тканей. День встречи влюбленных на "Сорочьем мосту" отмечается повсеместно в Японии как праздник Танабата, но это еще и День богини-ткачихи Орихимэ, покровительницы всех ткачей. В этот день ветви деревьев украшают полосками разноцветной материи.
До сих пор идут споры о том, когда же Дзимму привез на территорию Японии тутовое дерево, но нет сомнения, что это произошло еще до нашей эры. В хрониках 188 г. говорится, что китайский император подарил правителю страны Ва (древнее название Японии) коконы шелкопряда. С тех пор сады тутового дерева выращивали при императорском дворе. Разведением шелкопряда и ткачеством занимались исключительно императрицы и принцессы, считая это занятие единственно подобающим для потомков богов. При императоре Юряку (456 - 479 гг.) для этого были выстроены особые покои императрицы, где стоял ее ткацкий станок.
При дворе императора Ингё (412 - 453 гг.) была введена должность "Великий глава рода ткачей" (хатори-но мурадзи), который заведовал гардеробом правителя. Его главной обязанностью был контроль соответствия тканей и одежды правилам синтоистского ритуала. Благодаря контактам с Кореей и Китаем искусство производства тканей быстро развивалось. Ткачей из этих стран всегда принимали при дворе японских правителей с высокими почестями, именно они стали основателями сословия ткачей - хаторибэ. В древности узорчатые ткани имели такую же ценность, как золото и драгоценные камни. Они в процессе использования приобретали еще большую ценность. Такие ткани являлись вторыми по значимости подношениями синтоистским божествам. Они считались живыми вещами, потому что были сотканы руками человека, который вложил в них определенный смысл. Если человек создавал ткань с добрыми мыслями, то вещи, сшитые из нее, несли добро, поэтому к процессу ткачества японцы всегда относились очень серьезно и никогда не брались за него, пребывая в плохом настроении.
Три императорские регалии - зеркало, меч и яшма - испокон веков были обернуты в несколько слоев материи. Синтоисты верили, что вещь может потерять душу, если ее тщательно не упаковать. Поэтому, чтобы сохранить священную душу регалий, их никогда не разворачивали, лишь по мере необходимости меняли верхний слой парчи. Ткань для этого ткали старинным способом с определенными орнаментами, которые являлись оберегами от темных сил. В связи с этим же верованием в эпоху Хэйан (VIII-XII вв.) в аристократической среде распространился чрезвычайно многослойный костюм. Женская придворная одежда иногда насчитывала до 20 слоев, каждый из которых отличался по цвету, создавая великолепные неповторимые сочетания.
Ранний анимизм, наделявший душой все вещи и живое, проявился в том, что с древности цветам, орнаментам и элементам одежды приписывались различные магические свойства. Красители часто изготавливали из лекарственных растений, поэтому и цвета наделялись сакральным значением. Трава мурасаки, из корней которой получали лиловую краску, применялась как кровоостанавливающее средство, а лиловый цвет считался болеутоляющим. Верили в благотворное влияние на здоровье синего и розового цвета. Красный цвет считался полезным для кровеносных сосудов и имел свойство оберегать от злых духов. Впоследствии люди верили, что красный цвет способен уберечь от пожара. Если загоралось какое-то строение, то на соседних зданиях вывешивали красную ткань, чтобы обмануть духа огня и отвести пламя от жилища. Пожарные тоже нередко надевали красную одежду. Выбор цвета зависел от приписываемых ему свойств, ткани окрашивали не только потому, что это было красиво, но и потому, что цвет был оберегом для человека.
Символы синто в основном связаны с природой, ее гармонией и естественностью. Сезонность пронизывает все стороны жизни и искусства. Мотивы времен года воплощались в цвете, орнаменте, сочетаниях. Цвета одежд и их названия определялись периодами цветения растений. Отраженная в орнаменте природа давала человеку возможность ощутить единение с ней и внутреннюю гармонию. Красота одежды неразрывно связывалась с красотой природы. Большинство орнаментов для кимоно были взяты из традиционных сюжетов четырех времен года, которые широко распространились в живописи. Орнамент и цвет кимоно и всех его принадлежностей, включая пояс, должны отражать сезон года и тем самым гармонировать с окружающим миром. Выбирая кимоно, женщины всегда выбирали орнамент, соответствующий сезону, благодаря этому они более чутко воспринимали малейшие изменения, происходившие вокруг. Сэй Сёнагон так описала один из осенних нарядов придворной дамы эпохи Хэйан: "Дама казалась настоящей красавицей... на ней была нижняя одежда из густо-лилового шелка, матового, словно подернутого дымкой, а сверху другая - из парчи желто-багрового цвета осенних листьев, и еще одна из тончайшей прозрачной ткани. Пряди ее волос, волнуемые ветром, слегка подымались и вновь падали на плечи. Это было очаровательно... Да, она умела глубоко чувствовать!.."
Правила сезонности присутствовали и в мужском костюме, с единственной разницей, что в их распоряжении существовало не так много сезонных цветов и орнаментов. Мужчины уделяли не меньше внимания узорам на своей одежде, чем женщины. Изображая на одеяниях, например, цветы сакуры, владелец верил, что приобретет такую же стойкость, как это дерево.
С приходом к власти военного сословия в конце ХII в., самураи вырабатывают главный принцип этого периода: "Безупречный внешний вид - безупречный дух". Два понятия определяли друг друга. Этот принцип был призван держать человека самодисциплинированным и высокоморальным, хотя, конечно, внешняя безупречность не всегда являлась показателем высокой нравственности. Чистота была одной из этических норм самурайства. Представители военного сословия верили, что физическая чистота человека, опрятный вид, костюм, соответствующий кодексу, могли очистить дух воина, его разум и воспитать в нем человеколюбие и уважение к долгу.
Японцы с давних времен верили, что одежда способна менять не только внешний облик человека, но и его дух. В сказке "Повесть о старике Такэтори" приемная дочь дровосека должна была вновь вернуться на луну, откуда она прилетела. Для этого ей необходимо было переодеться в лунное платье, надев которое, Кагуя-химэ стала бы похожей на всех лунных жителей и забыла обо всем, что с ней происходило на земле. Без этой одежды она не могла подняться в небо. В театральных представлениях Кабуки и Но широко используют прием с быстрой сменой одежды, когда необходимо показать скрытую сущность героя.
Комплекс верований, связанных с одеждой, сформировался к VIII в. В средневековой литературе, особенно в ранней поэзии, осталось очень много упоминаний об этих обрядах, традициях и суевериях. Чтобы всегда любить и помнить друг друга в разлуке, люди обменивались нижней одеждой. Считалось, что благодаря такому обмену, они поддерживают друг с другом духовную связь на расстоянии.
Одежду, что в знак памяти дала
Моя любимая,
Я вниз надену,
До дня, пока вдвоем не буду с нею,
Одежду эту не сниму.
Был обычай класть друг другу в изголовье свои рукава, поэтому во время разлуки верили, что, если положить себе под голову вывернутый рукав, то приснится любимый человек.
Каждой ночью, как ложусь,
В изголовье я кладу
Белотканый твой рукав...
И нет ночи ни одной,
Чтоб не видел я во сне
Милую мою жену.
Обычай махать вслед уходящему человеку существует у многих народов, а чтобы фигуру было лучше заметно издалека, в Японии махали рукавом, вместо европейского платка. Если же хотели, чтобы кто-то поскорее вернулся, то выходили на обозреваемое место с отогнутыми рукавами.
...Все стоишь ты у ворот,
Прислонившись,
И зовешь,
Отгибая рукава.
По обрядам, связанным с беременностью и родами, женщины должны были носить определенные одеяния. После того, как беременность становилась заметной, полагалось надевать специальный пояс красного или белого цвета (ивата-оби). [8] За несколько дней до родов весь дом, где находилась будущая мать, завешивался внутри белой тканью, и все, кто был в доме, надевали белые одежды. В своем дневнике Мурасаки Сикибу писала о приготовлениях к рождению ребенка во дворце: "Еще не наступил рассвет 10-го дня, как покои государыни уже преобразились, а сама она перебралась на помост, закрытый белыми занавесями". Такое белое убранство дома меняли только на 100-ый день после рождения. На 3,5,7 дни новорожденному подносили дары, чаще сладости и одежду. В один из этих дней проводили обряд надевания первого платья - "Кисо хадзимэ", при котором младенца торжественно облачали в его первый наряд, сшитый из пояса, который мать носила во время беременности. Эта одежда охраняла малыша от злых духов в первые три месяца после рождения, так как в этот период он еще не был представлен богам, и они не могли его защитить. В 3-4 года проводился обряд надевания юбки или штанов, в зависимости от пола ребенка, а в 12-14 лет девочке повязывали складчатый шлейф (мо), и с этого момента она считалась взрослой и готовой к замужеству. За многие века эти обряды трансформировались в современный праздник "ситигосан".
Пояс-химо, тонкий и длинный шнурок или тесьма, с древних времен имел особое значение. Его название произошло от двух иероглифов - хи-мо - "священная вещь, прикрепленная к юбке-мо". Священной вещью он стал опять же в мифе об Аматэрасу. Когда она вышла из грота, жители неба заперли богиню во дворце и окружили его веревкой "симэнава" из рисовой соломы. Эта веревка стала одним из главных синтоистских символов, а в одежде она соотносилась со шнурком, которым подпоясывали костюм.
В поэтической антологии "Манъёсю" содержится большое количество стихов, в которых, так или иначе, упоминается пояс и связанные с ним обычаи, что наглядно показывает глубокий смысл, вкладываемый японцами в эту часть костюма. Слово "свадьба" на японском языке звучит как "связанные вместе", а китайский иероглиф "завязывать" имеет также значение "давать жизнь человеческой душе".
Пояс считался амулетом, охранителем души, а узел на поясе - символом верной любви. Японцы верили, что он связывает людей с богами. Расставаясь, супруги завязывали друг другу пояс и клялись сохранять верность до возвращения. Влюбленные дарили друг другу пояса, сделанные своими руками, веря в то, что этим они связывают свои души.
...Не развязывал я шнур,
В одиночестве я жил...
Пояс-химо был частью верхней одежды, но постепенно он приобрел сакральное значение и его, как любой амулет, стали скрывать от чужих глаз. Пояс никому не показывали, кроме мужа или жены. Вместе с традицией скрывать пояс-химо появился оби - более широкий (до 10 см) пояс, он стал частью декора одежды. При завязывании банта, единственного украшения женского костюма, в эту процедуру вкладывали всю душу и любовь. В VIII в. оби ненадолго вышел из обихода, его начали использовать вновь только в IX в.
В древности члены одного рода завязывали свои пояса одинаковыми узлами, которые стали прототипами фамильных гербов. Веревку с такими знаками использовали для обозначения своей территории в неосвоенных местах. Веря в то, что пояс-химо и узел дают защиту богов, человек мог заночевать где угодно в одиночку, окружив себя веревкой с завязанными на ней личными узлами.
На протяжении веков через соблюдение синтоистских традиций японцы пытались оградить себя от злых духов и получить защиту богов, и сейчас они продолжают чувствовать эту связь с богами и стараются сохранить ее. Это чувство постепенно проникает в саму человеческую сущность, и люди стремятся к правильности действий, мыслей, следованию ритуалу и обычаям общества, к повышению своего духовного и нравственного уровня.
За неспешным интересным разговором с пожилым служителем незаметно пролетело время. Ночь давно охватила город, звезды сверкали в небе, где-то среди них сияла и Вега-Ткачиха. Жизнь на Небе ничем не отличалась от жизни на земле. В ней тоже были свои праздники с песнями и танцами и будни, проходившие в трудах и заботах. Главный служитель наглухо запер ставни алтаря и погасил последний фонарь. Боги и люди ушли отдыхать, чтобы с рассветом опять продолжить творить ткань Мира. Впервые за пол века Япония готова использовать силу для защиты национальных интересов. Это коренным образом изменит военно-политический баланс в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
После проведения Северной Кореей серии испытаний баллистических ракет менее чем через месяц после этого с одобрения нового премьер министра Синдо Абэ парламент японии приступил к обсуждению законопроекта о создании полноценного министерства обороны. К тому же речь идет не только о создании полноценной армии, но и о том что бы обзавестись собственным ядерным оружием. Причем технологически создание атомной бомбы не составляет проблемы. По словам экспертов " для Японии создаение ядерной бомбы - вопрос нескольких месяцев". Т.к. в рамках программы развития атомной энергетики в стране производится немалое колличество оружейного плутония, использующегося для работы ядерных реакторов.
"Возможный пересмотр антивоенных статей конституции может дать основание рассматривать вооруженные силы в качестве элемента контроля над транзитом нефти с Ближнего Востока в Юго-Восточную Азию и сделает обоснованными притензии Японии на статус региональной сверхдержавы" - директор Института стратегических оценок Вагиф Гусейнов.
Взято с РБК январь 2007Серьезная бизнес-ориентированная газета Wall Street Journal опубликовала статью о новой тенденции среди японских писателей, когда они берут за основу для своих книг материалы из блогов. В частности, статья посвящена циклу Demon Wife Diaries. История Demon Wife Diaries, на данный момент воплощенная в виде художественной книги, манги, видео игры и сериала (а в скором будущем и фильма), основана на блоге одного мужчины, который постоянно жаловался в онлайне на свою злюку-жену-демона.
Несколько фактов из статьи. Издатели типа Kodansha постоянно сканируют Интернет (или нанимают кого-то для этого) в поисках блогов, истории из которых можно превратить в полноценный художественный материал. Вообще, ведение блогов в Японии более популярно, чем в Америке.
Примерно 20% всех японцев постоянно читают блоги и около 6% их пишут. В Америке же активным ведением онлайн-дневников занимаются всего лишь 4% населения. С начала 2004 года в Японии было опубликовано более 300(!) книг, сюжет которых основан на материалах из блогов, домашних страничек или форумах.1 Января
Новый Год (Гандзицу), государственный праздник и одно из самых пышных торжеств в течение всего года. Празднование продолжается с 30 декабря по 3 января. В ночь Нового Года проводится моление хацу-модэ, во время которого люди молятся о счастье в будущем году. Японцы обмениваются поздравительными открытками и делают друг другу подарки.
Ночью первого января обычно никто не спит, поэтому первый сон нового года приходится на 2 января. Хацу-юмэ ("первый сон в году") считается пророческим и рассматривается как гадание об удаче на весь год. Самые лучшие сны - гора Фудзи или богатство.
2-3 Января
Двухдневная марафонская эстафета "Экидэн" (название происходит от древней курьерской системы связи) между городами Токио и Хаконэ (туда и обратно - 216,4 км, разделенные на 10 этапов). Она проводится с 1917 года в честь переезда в 1867 году императорского двора из Киото в Токио и является одним из важнейших событий спортивной жизни Японии
7 Января
В японских семьях готовят рисовую кашу с "семью весенними травами" (хару но нанакуса). Состав этих трав зависит от местности. Считается, что эта каша наполняет тело силой на весь год.
10 Января
Во второй понедельник января отмечается День совершеннолетия (Сэйдзин но хи). Это государственный праздник для всех, кому в прошедшем году исполнилось 20 лет. С этого возраста японцы получают законное право голосовать, курить и употреблять спиртное. До 1876 года совершеннолетие наступало в 15 лет для юношей и в 13 лет для девушек.
11 Января
Японцы разбивают оставшиеся от Нового Года и уже засохшие декоративные рисовые колобки-моти (ритуал Кагами-бираки). Обычно два таких колобка хранятся все праздники в семейном алтаре. Из их остатков варят суп и едят его, посвящая трапезу божествам. Важно именно разбить колобок, а не разрезать его (это уже будет дурной знак).На этот момент в Японии проходит регистрация желающих для национального форума по анимации (анимэ, манга, касплей и все прочие).
Жюри проводит отбор по очень жостким критериям, особенно это касается касплееров. Не только костюм должен соответствовать прототипу (причем где что двигается - и у косплеера должно двигаться), но и сам косплеер должен быть в значительной степени похожим на своего героя, что радует :)
Скоро подготовка будет завершена и нам будет доступно лицезреть это действие во всей красе. На это момент зарегистрирывалось свыше 300 тысяч учасников!Любителям искусства хорошо знакомы нэцкэ - небольшие резные фигурки из кости или дерева работы японских или китайских мастеров. Странный, непонятный и привлекательный мир таится за миниатюрными изображениями божеств, благожелательных символов, людей, животных, птиц, рыб. На первых порах эти произведения очаровывают только виртуозностью исполнения. В скульптуре высотой в три-четыре сантиметра не пропущено ни одной детали. Всё передано точно и выразительно , с неподражаемой живостью непосредственно в трактовке натуры, часто с юмором и фантазией.
С художественной точки зрения, нэцкэ - это искусство, которое на базе всего предшествующего развития японской скульптуры выработало своеобразный пластический язык. С точки зрения истории культуры, сюжеты нэцкэ выступают как неисчерпаемый источник для изучения нравов, обычаев, религиозных и моральных представлений - словом, жизни Японии и Китая XVII-XIX веков. Являясь по своему значению утилитарными, бытовыми предметами, нэцкэ со временем превратились в подлинное искусство.
Многие из нас привыкли воспринимать нэцкэ как традиционное японское искусство, однако его корни уходят в историю Древнего и Средневекового Китая, вот почему среди изображаемых в нэцкэ персонажей так много китайских божеств и знаменитых личностей истории Поднебесной Империи. Сюжеты нэцкэ охватывают представления горожан периода Токугава. Историческая литература и театр, мифология и народные верования, благопожелательная символика и повседневная жизнь - всё это получило отражение в маленьких резных фигурках нэцкэ. В Японии были хорошо известны идеи даосизма - одной из важнейших религий китайского происхождения. Широко распространился буддизм, также заимствованный с континента. Со временем всё это вошло в культурных обиход японцев и перестало восприниматься ими как нечто чуждое. В китайской истории японских резчиков особенно интересовали герои древности: выдающиеся государственные деятели, прославленные полководцы и воины, отличавшиеся отвагой, силой и верностью долгу. Однако, создателей нэцкэ больше привлекали анекдотические случаи из жизни иктайских героев, чем произведения, прославлявшие их мудрость, отвагу и преданность. Но и здесь, как правило, содержался определенный морализирующий подтекст.
Наиболее популярными божествами в народных верованиях периода Токугава были так называемые "ситифукудзин" - "семь богов счастья". Они происходят из различных религиозных систем. Дайкоку, Хотей, Бисямонтен и Бендзайтен - буддийские божества; Эбису - персонаж чисто синтоистский;Фукурокудзю и Дзюрожзин пришли из пантеона даосизма. Несмотря на то, что даосизм в Японии некогда не был оформлен, как сколько-нибудь цельное учение, в народных верованиях многие даосские персонажи занимали видное место. Например, японцам был хорошо известен образ даосского святого-сеннина.
Сам термин "нэцкэ", который пишется двумя иероглифами "нэ-цукэ" (первый охначает "корень", а второй - "пркреплять") впервые упоминается в хрониках XVII века.
До периода Монояма (конец XVI века), был рапсространён обычай носить предметы, прикрепив их к эфесу меча, а на рубеже XVI-XVII веков он стал вытесняться нэцкэ. Кимоно, с которым было удобно носить нэцкэ, до середины XVI века употреблялось только как нижняя одежда и получило распространения в качестве верхней мужской и женской одежды в конце периода Муромати (1392-1573).
Миниатюрные фигурки нэцкэ были обязательной принадлежностью япоснкого мужского костюма. Поскольку он не предусматривал карманов, все необходимые мелкие предметы подвешивалисб к поясу кимоно. У каждой фигурки имелось два отверстия для шнурка, с помощью которого она корипилась к поясу, как протововес носимому не нём предмету. Рапсространившийся в XVIII веке обычай курения табака способстовал бытованию нэцкэ. Впоследствии скульптурным брелоком к поясу приреплялись не только трубки и кисеты, путешественник мог взять с собой печать, набор принадлежностей для чая, кошелёк и ключи, медикаменты и амулеты, сосуд с сакэ. Крестьяне носили латунные и медные нэцкэ, которые одновременно служили онгевом для трубок. Люди, болеющие лихорадкой, носили нэцкэ, сделанные из клыков нарвала, во время приступа они скоблили фигурки в местах отверстий и принимали порошок как целебное снадобье. Небогатые люди вместо художественно оформленных нэцкэ использовали небольшие тыквы-горлянки, корни. Также использовались предметы, изначально имевшие другое назначение - например, детали оправы холодного оружия. Нэцкэ делались из разных материалов: дерева (иногда привезённого из Китая), слоновой кости, оленьего рога. Реже использовали: лак, металл, фарфор, бамбук, разные виды коррала и янтаря, стекло, агат, енфрит, кремень и окаменевшее дерево.
Слоновая кость в истории японского искусства - материал сравнительно молодой. В виде бивней она стала завозиться в Японии только в период Токугава. До этого о ней знали лишь по китайским изделиям. Слоновая кость также имела благопожелательную символику, а кроме того, была лечебным средством.
На протяжении XVII века производство нэцкэ оставалось побочным занятием не только скульпторов, но и мастеров других специальностей: каремистов, резчиков декоратвиных архитектурных деталей, художников по металлу, мастеров художественного лака, резчиков кукол. Лишь во второй половине XVIII столетия появились профессиональные резчики нэцкэ, так называемые нэцукэси. Мастера-профессионалы превращают нэцкэ в самостоятельный вид искусства, обладающий специфическим набором форм, материалов и сюжетов. Можно назвать несколько основных форм нэцкэ: Окимоно, Саси, Оби-хасами, Итираку. Последние отличны тем, что изготавливались в офрме тыквы, коробочки или других предметов, сплетенные из проволоки, бамбука или тростника. Отдельную группу образуют нэцкэ в виде миниатюрных масок таерта Но. Существовали так называемые "куръезные нэцкэ" - например, изготовленные из круков голландских ружей, а также фигуры в виде счётов, компаса, кремня и огнива, пепельницы и пр.
Кончено, нэцкэ имели не только практическое значение, но и служили украшением, ношение которого стало всеобщей привычкой в Японии XVII-XIX веков. Практичсекое использрвание нэцкэ имело место в Японии вплоть до 20-х годов XX века, когда вышел из употрбеления национальный японский костюм. Известны несколько основынх школ мастеров нэцкэ. Представители некоторых предпочитали изображать животных, другие - религоизных деятелей, мудрецов и философов, тертьи изготавливали фигурки, носящие юмористический характер. По свидеетльству художественной литературы XVII века, описывающей нравы Японии того времени, известно, что наиболее широкое распространение получили Карасиси - дословно "Китайский Лев" и лошадь.
Нэцкэ появлялись там, где имелся костюмбез карманов, но с поясом. Нэцкэ, брелки-противовесы использовались на обширной территории в Японии, Венгрии, Китае, на Крайнем Севере и в Эфиопии.Замок Одавара, построенный в 1418 и захваченный феодальным даймё Го-Ходзё в 1495 году располагался на обширной территории, обнесенной крепостными стенами, площадью 170 га. Общая протяженность крепостных стен равнялась приблизительно пяти километрам, что вдвое больше протяженности стен Московского Кремля.
В 1180, Минамото Еритомо восстал против семьи Тайра. Их первое военное столкновение произошло возле города Одавара. Противник превосходил по численности войск в 10 раз, и Минамото Еритомо был вынужден отступить и бежал на остров Ава (Префектура Тиба)
В 1418 году Омори Ерихару построил первый замок Одавара. Через несколько поколений в 1494 году замком владел его потомок Фудзиери. Соседний феодал Исэ Созуи давно хотел захватить этот замок и в 1495 году он, заручившись поддержкой правителя области Хаконе, выдвинул свои войска к замку Одавара. Исэ заявил, что это лишь охота, а не военные действия, и подойдя близко к замку, без труда захватил его.
В 1560 году когда замок перешел по наследству к Удзиясу, это послужило сигналом для врагов рода Ходзе перейти к решительным действиям. В 1561 году по приказу сегуната, Министр Кагетора отаковал Одавара, сжег город и приступил к осаде замка, но был вынужден отступить из-за начавшегося в то время голода. Между Кагетора и Ходзе произошло 14 сражений, с переменным успехом. В 1569, был заключет мир с Кагетора, чтобы противостоять клану Такеда.
В 1589 году клан Ходзе официально был вассалом Хидееси, но тот все равно использовал неправильную дислокацию войск Ходзе как повод и послал Токугава Иэясу уничтожить Ходзе. В 1590 году Хидееси прибыл к замку во главе 170.000 войска, планируя долгую осаду. На соседней горе он начал строительство своего замка, и, ночью прикрыв недостроенные стены бумагой, создал иллюзию, что он построил замок за ночь. Это подорвало боевой дух воинов клана Ходзе. В июле 1590 Ходзе, имея лишь 60.000 солдат, сдался Хидееси и Иэясу. Роль сыграла не только численность, но и то, что армия Хидееси и Иэясу состояла из Буси, профессиональных воинов, а у Ходзе в армии были в основном фермеры с примитивным оружием.
В 1633 году сильное землетрясение разрушило город и повредило замок. Последовало землетрясение 1697 а затем еще более мощное в 1703 (800 человек погибло, все здания разрушены). В 1707 землетрясение разрушило стены замка. Затем через месяц произошло извержение Фудзи, покрывшее 4х метровым слоем пепла подножие горы, и около метра пепла выпало в Одавара. В 1782 году - еще одно землетрясение - замок наклонился на 30 градусов.
Постоянные землетрясения превратили Одавара в тихое местечко, лишь вспоминающее о днях былой славы и величия.
Куросукэ Арисада - Ходзё Соун (1432-1519)
Под этим именем вошел в историю безвестный уроженец Киото Исэ Синкуро. В годы Онин он бежал к своему родственнику Имагава Ёситада в провинцию Суруга, где стал одним из его вассалов. После смерти Ёситада в 1476 г. в разгоревшейся семейной сваре Синкуро поддержал своего племянника Ёситика, который в благодарность за помощь пожаловал ему замок Кококудзи, отряд самураев и право использовать иероглиф из своего имени. Теперь бывший послушник Синкуро был приближенным одного из сильнейших феодалов и комендантом замка по имени Исэ Нагаудзи.
Случай продвинуться еще выше подвернулся в 1490 г., когда Асикага Тадамару, сын даймё соседней провинции Идзу, убил своего отца, мать и младшего брата, назначенного наследником. Недолго думая, Нагаудзи со своим отрядом окружил отцеубийцу в замке Хоригоэ, где тот и покончил с жизнью. Вассалы Асикага без больших сожалений присоединились к Нагаудзи, который унаследовал всю провинцию и взял себе старинную самурайскую фамилию Ходзё. Теперь взоры Нагаудзи притягивал расположенный неподалеку, в краю Сагами, замок Одавара.
Стратегически расположенный очень удачно, Одавара-дзё давал контроль над всей равниной Канто. Владел им молодой князь Омори Фудзиёри. Подружившись с ним, Нагаудзи однажды пригласил князя на охоту, где и убил последнего. Так в 1495 г. Ходзё прибрали к своим рукам и провинцию Сагами. Искусная внешняя политика и хорошо обученная армия помогла наследникам Нагаудзи победить могущественный клан Уэсуги, двести лет владевший Канто, и к середине XVI в. расширить свои владения до восьми провинций.
Но этого Нагаудзи уже не увидел. На старости лет он принял монашество и стал зваться своим последним именем, Соун, что означает "Быстрое облако". Он скончался в 1519 г., оставив своему сыну любопытный семейный кодекс, известный как "21 правило Ходзё Соун". Добившись вершин власти мечом, перешагивая через трупы, Соун тем не менее не ожесточился. Своими владениями он управлял просто и мудро, снизив налоги до необходимого минимума, справедливо разбирая конфликты между поддаными и больше заботясь о благосостоянии своих вассалов, чем о собственном богатстве.
Но в истории Соун навсегда останется как образец беспринципного и кровожадного гэкокудзё-даймё, открывшего Эпоху воюющих провинций.- Красоты Японии - известные и малоизвестные
Киото - Ясака Дзиндзя
Синтоистский храм в Киото. Ранее был известен как Гионся, или Гион тэндзин. Посвящен божеству синтоистского пантеона Сусаноо-но Микото, его супруге и восьми их отпрыскам. Существует немало споров о том, кому изначально был посвящен храм. В соответствии с наиболее распространенным мнением — буддийскому святому Годзу Тэнно. Однако с течением времени в рамках процесса синкретизма двух религий буддийского святого Годзу стали отождествлять с синтоистским богом Сусаноо. К Х в. Гионся стал одним из наиболее популярных святилищ в столичном Киото. Считалось, что посещение этого храма приводит к умиротворению мстительных чувств, что его божества покровительствуют воинам, приносят благосостояние и отвращают болезни. Основное святилище храма, воздвигнутое в стиле традиционной архитектуры Гион, датируется 1654 г. Нынешнее официальное название храм получил в 1868 г. Храмовый праздник Ясака дзиндзя, известный как Гион мацури и отмечаемый ежегодно в июле в течение почти целого месяца, стал одним из основных фестивалей Киото.
Киото - Дзидай Мацури - 22 октября
Фестиваль эпох - Дзидай Мацури - вместе с такими праздниками, как Аой и Гион, возглавляет список топ-фестов Киото. Горячо любимый японцами и всеми, кто неравнодушен к японской культуре, "дзидай" ежегодно собирает больше 150 000 зрителей. Процессия начинает движение от сада императорского дворца до храма Хэйан. Под аккомпанемент барабанов и флейт несколько тысяч человек растягиваются двухкилометровой змеей. Для пестроты картинки в процессии участвуют начинающие гейши и женщины в роскошных кимоно.
Киото - Хэйан Дзингу
Один из крупнейших синтоистских храмов в Киото. Построен в 1895 году в ознаменование 1100-й годовщины со дня основания японской столицы в Хэйан(кё) (Киото). Посвящен памяти двух японских императоров — Камму, по решению которого столица была перенесена из Нары в Киото, и Комэй, в годы правления которого столичные функции были переданы городу Эдо (Токио). Соответственно, ежегодные храмовые праздники отмечаются 13 апреля (в день рождения Камму) и 30 января (в день рождения Комэй). Кроме того, каждый год 22 октября храм Хэйан дзингу становится центром массовых гуляний в рамках Дзидай мацури — Праздника веков с пышными процессиями людей, одетых в костюмы предыдущих эпох.
Основное здание храма в архитектурном плане представляет собой реплику (в 2/3 величины) Сисиндэна — главного церемониального зала императорского дворца в Киото.
Киото - Киемидзудера
Расположен на горе Отова, в районе Хигасияма, знаменитом своими храмами. О возникновении храма повествует легенда о монахе из г. Нара по имени Энтин, который в VIII в. обнаружил струящийся водопад, и послышались ему такие слова: «Найди этот источник, прозрачные воды которого впадают в реку Ёдо». Долгое время Энтин бродил по горе Отова, пока неожиданно в глубине заповедного леса не обнаружил место, окутанное туманом. И здесь Энтин встретил буддийского отшельника — горного мудреца по имени Гёэй. Гёэй дал Энтину кусок дерева, в котором обитал дух Каннон Босацу — богини милосердия. Получив такой бесценный дар, Энтин вырезал из этого куска дерева изображение Каннон и поместил эту деревянную скульптуру в небольшую бамбуковую хижину, которая и считается предшественницей храма, а свое название он получил от прозрачности вод, струящихся по склону. Три хрустальные струи, по преданию, обладают чудотворной силой. Упоминание о храме Киёмидзу можно найти в письменных источниках, относящихся к 811 г. В них рассказывается о неком самурае по имени Саканоуэ Тамурамаро, который в 805 г. построил у подножия горы Отова семейный храм, от которого Киёмидзудэра и ведет свою историю. В 811 г. храм Киёмидзу перешел под покровительство властей, он очень почитался Императорским домом.
Нара - Хорюдзи - Храм процветания Закона, древнейший буддийский храм Японии
В 607 г. принц Сётоку тайси удалился в селение Икаруга, километрах в десяти к юго-западу от нынешнего города Нара. Говорят, он поселился в Икаруга, устав от дворцовых интриг и решив серьезно заняться изучением буддизма. Ему приписывают авторство комментариев к нескольким сутрам. Поселившись в Икаруга, принц повелел построить храм, вошедший в сокровищницу мирового зодчества.
Храм был завершен в 616 г., но в 670 г. сгорел, пораженный молнией. Некоторое время спустя он был вновь отстроен по оригинальному проекту в нескольких сотнях метров восточнее первоначального места. Здесь он остается по сей день, известный каждому японцу и многим людям в мире под именем Хорюдзи — Храм процветания Закона. Особенное внимание привлекает изображение бодхисаттвы Каннон (Авалокитешвара), издавна известное под названием Кудара Каннон — Каннон из Пэкче.
Нара - Тоседайдзи
Один из древнейших и красивейших буддийских храмов в городе Нара. Его основание связано с именем китайского буддийского монаха Чиенчена (яп. Гандзин (688–763)). Кстати, Тосёдайдзи можно перевести как Храм приглашенного китайца.
Кодо в Тосёдайдзи — самое старое здание этого типа в Японии. Полагают, что раньше это была одна из построек в дворцовом квартале и ее перенесли на нынешнее место после того, как храм уже был построен. Его архитектура очень похожа на кондо, за исключением того, что это здание более продолговатой формы и у него отсутствует колоннада. Оно предельно функционально, в нем нет ничего лишнего, выглядит очень просто даже на фоне достаточно простых форм кондо.
Замок Белой Цапли (Химэдзи). Город Химэдзи. Префектура Хёго.
Химедзи — замок, расположенный в городе Химэдзи, преф. Хёго; известен также как Замок белой цапли. Второе название он получил за особую отточенность форм и элегантность, напоминающую прекрасную белоснежную птицу. Первые постройки замка относятся к середине 14 в., когда он принадлежал семье Акамацу. Позже замок перешел в руки клана Кодэра, и в 1580 г. был захвачен Тоётоми Хидэёси, по указанию которого было построено 30 новых башен. Следующий хозяин замка — Икэда Тэрумаса (Сподвижник Сегуна Токугава Иэясу). Он добавил еще 20 башен и завершил строительство замка в 1609 году. Замок имеет совершенную структуру обороны, но посколько он был построен в начале мирного периода Эдо - замок ни разу не был атакован. Использовался в основном как административное здание и символ власти.
Главное сооружение поднялось на высоту 45 метров. Укрепления замка состояли из трех колец крепостных стен с башнями, расположенными на всех наиболее опасных направлениях. Главная башня замка имеет семь этажей с несколькими уровнями обороны. По своему статусу замок Химэдзи является Национальным сокровищем.
Сэто-Охаси - путь между Сикоку и Хонсю.
Мост Сэто - через Внутреннее Японское море Сэто Найкай, соединяющий острова Сикоку и Хонсю. Это целый комплекс, состоящий из 6 мостов, цепочкой вытянувшихся с севера на юг на расстоянии 37,3 км. Для возведения опор строители воспользовались маленькими островками, рассыпанными по глади Внутреннего моря, ширина которого в этом месте составляет 9,4 км. Из шести мостов три — висячие, два — вантовые и один — со сквозными фермами. По своему назначению Сэто Охаси — мост совмещенный. Верхний его ярус — это четырехполосная автодорога, нижний предназначен для железнодорожного сообщения. Крупнейший из шести мостов комплекса «Минами бисан» длиной 1723 метра считается пятым по величине в мире среди висячих мостов и самым длинным двухъярусным.
Сэто Охаси был задуман как мощная линия транспортных коммуникаций, позволяющая достигать Сикоку поездом или автомашиной без утомительных пересадок на паром и с парома. Строительство Сэто Охаси, начатое в 1978 г., продолжалось чуть менее десяти лет и потребовало 9 млн. человеко-дней, 1,13 триллиона иен (8,7 млрд. долларов по курсу того времени) и 17 человеческих жизней
Кумамото
Префектура и город на острове Кюсю. Ранее этот район был известен как провинция Хиго. Здесь ощущалось сильное влияние культуры континентальных соседей — Кореи, Китая. В 1637 г. провинция стала центром т.н. Симабарского восстания под христианскими лозунгами. Основа экономики — сельское хозяйство. Выращиваются рис, фрукты, овощи.
Среди достопримечательностей выделяется активный вулкан Асосан, а также сохранившие природную красоту острова Амакуса, где расположен один из национальных природных парков. В городе Кумамото объектом повышенного внимания туристов является крепость, построенная в 1601 г. - Поступил в эксплуатацию самый быстрый японский поезд
4 июля 2007
Новый поезд, словно самолёт, обладает салонами люксового и экономкласса. Он будет выполнять по 8 рейсов в день, а в дальнейшем несколько экземпляров N700 должны совершать по 30 поездок в сутки (фотографии с сайта gizmodo.com).
В прошедшее воскресенье на регулярные японские линии вышла новая версия поезда-пули (Bullet Train) — модель Type N700. 550,3-километровый маршрут Токио-Осака c 1300 пассажирами на борту новый поезд прошёл за 2 часа и 25 минут (со средней скоростью 227,7 километра в час). Поскольку далеко не на всех участках маршрута поезд может поддерживать высокую скорость, столь приличное время — хорошее достижение.
Максимальная скорость N700 составляет почти 300 километров в час, и это самый быстрый японский поезд-пуля из тех, что находятся в эксплуатации. К слову, это первая новая модель, выпущенная на регулярную линию с 1999 года, среди всех поездов серии Bullet Train.
По сравнению с предшественниками N700 разгоняется на 30% быстрее и намного стабильнее ведёт себя в поворотах, сообщает Engadget.
Упомянутый выше маршрут новая модель "пули" проходит на пять минут быстрее, чем Bullet Train-предшественник, а линию Токио-Хаката он будет пробегать за четыре часа и 50 минут, что позволит пассажирам экономить около 10 минут. Для спешащих бизнесменов — неплохой подарок.
Заметим, N700 — не самый быстрый поезд в серии японских Bullet Train. Мы уже рассказывали об испытаниях модели 360S, "максималка" которой составляет 405 километров в час, а плановая скорость на действующей линии — 360 километров в час. Но в эксплуатацию этот поезд ещё не попал.
Кроме того, абсолютный рекорд скорости для поездов (на колёсах) принадлежит французам: совсем недавно самая свежая модификация TGV разогналась до 574,8 км/ч (подробности и ссылки на видео — в этой новости).
Напомним также, что японский экспериментальный поезд на магнитной подушке разгоняется до 581 километра в час, но пассажиров он пока не возит. - ТАЙА КИ (ХРОНИКИ МЕЧА ТАЙА)
Такуан Сохо
Предположительно, как мастер боевых искусств, я не сражаюсь, чтобы приобрести или потерять, не озабочен силой или слабостью, не делаю ни одного шага вперед и не отступаю ни на один шаг назад. Враг не видит меня. Я не вижу врага. Проникая туда, где небо и земля еще не разделились, где инь и ян еще не возникли, я достигаю цели быстро и неотвратимо.
Безупречный воин пользуется мечом, но не убивает других. Он использует меч, чтобы возвращать другим жизнь. Когда нужно убить, он убивает. Когда нужно возвращать к жизни, он возвращает к жизни. Убивая, он полностью сосредоточен; возвращая к жизни, он полностью сосредоточен. Не определяя, что хорошо, а что плохо, он видит хорошее и плохое. Не пытаясь проводить различия, он различает без затруднений. Ступать по воде для него все равно, что идти по земле, а идти по земле для него все равно, что ступать по воде. Он достиг этой свободы, и теперь никто в мире не смутит его. Во всем, что он делает, ему нет равных.
Вы желаете достичь этого? В таком случае, идя, стоя, сидя и лежа, разговаривая и сохраняя молчание, во время чайной церемонии и рисовой трапезы, ваша тренировка должна продолжаться, вы должны быстро намечать цель и внимательно следить за любым ее приближением или удалением. Так вам следует смотреть прямо в суть вещей. По мере того, как будут проходить месяцы и годы, вам покажется, что свет постепенно зажигается во тьме. Вы постигнете мудрость без учителя и безо всяких усилий откроете в себе таинственный дар. При этом вы останетесь в пределах обычного, но все же выйдете за его пределы. Называя это одним словом, говорят: "Тайа".
У каждого есть острый меч Тайа, и в каждом он пребывает в совершенной полноте. Постигшие нагоняют страх даже на Мар, а несведущих легко обманывают даже еретики. С одной стороны, когда два совершенных мастера скрещивают мечи, невозможно предсказать итог поединка. Это напоминает Шакьямуни, держащего цветок, и Кашьяпу, едва заметно улыбающегося. С другой стороны, видение одного и понимание трех остальных, выявление невооруженным взглядом незначительных весовых различий - для этого достаточно обычной ловкости. Если кто-либо достиг этого, он разрубит вас на три части еще до того, как вы увидите одно и постигните три остальных. Что и говорить о том случае, когда вы столкнетесь с ним лицом к лицу?
Настоящий мастер никогда не показывает кончика своего меча. Он так быстр, что даже ветер не поспевает за ним. Он так стремителен, что промелькнет, и даже молния не успеет блеснуть. Если человек не владеет этой тактикой, он только собьется и запутается. При этом он сломает клинок, поранит руку и не проявит ловкости. Подлинное мастерство не измерить ни опытом, ни знаниями. Его невозможно выразить словами. Его невозможно выучить по книге. Таков закон специальной передачи истины за пределами наставлений.
Для проявления этой великой способности нет установленных правил. Правильное действие, неправильное действие - даже небеса не могут разобраться в этом. В чем же природа этого мастерства? Древние говорили: "Когда в доме нет картины с изображением Бай Чже, привидений вообще не существует". Если человек закалил себя и постиг этот принцип, он будет одним мечом повелевать всем сущим под небесами. Изучающие Путь да не будут легкомысленны.
Для проявления этой великой способности нет установленных правил. Если великая способность этого учения откроется вам, это произойдет спонтанно, без каких-либо закономерностей. И все же ее называют великой способностью, потому что она простирается в десяти направлениях, и нет такого места, где бы ее не было хотя бы на волосок. Установленное правило - это закон или предписание. Но не существует законов и предписаний, которые могли бы пролить свет на действия великой способности...
zonabudo.ru[emotion:blush] Люблю Японию! Т.к. я люблю Сейлормун, несколько лет назад, я решила узнать немного о стране, где она создавалась. Здесь есть очень много информации о ней. Но очень мало фотографий! Я решила выложить немного. Надеюсь вы меня поддержите.
ТОКИО
[attachment=1568:attachment]
[attachment=1569:attachment]
[attachment=1570:attachment]- Ето довольно старо но очень забавно :D
По датам факты может немного и устарели, но все же выложу, думаю все равно интересно:
Из книги Dogs and Demons (если кому надо, то забейте в поисковике название для поиска книги в интернете в магазинах, в электронном виде для скачки не встречал, книга на английском).
Само название «Dogs and Demons» взято из древней китайской легенды. Китайский император спросил у художника – кого рисовать просто, а кого сложно, и художник ответил, что просто нарисовать демона и сложно – собаку. Причина, естественно, в том, что демон существует только в голове художника и, что бы он не нарисовал, какие бы яркие цвета и сложные линии не использовал – это все будет хороший, правильный демон. А собак мы видим каждый день, и поэтому нарисовать нам похожую собаку совсем не просто. Единственный ответ на вопрос почему Токийское правительство может вложить триллионы долларов в строительство уродливого и бессмысленного футуристического района на мусорном острове в токийском заливе и не может закопать телефонные провода и убрать столбы (крайне опасные в случае землетрясений) – именно такой.
Dogs and Demons – книга очень жестокая и очень грустная. Но она полна интереснейших фактов и доказательств. Если вы хотите узнать современную историю Японии, понимать о необходимости какой перестройки говорит премьер-министр Койзуми и почему из этого ничего не удается выполнить, как получается, что в стране с таким огромным национальным богатством и одними из самых развитых в мире индустриями, в том числе строительными, 90% жилых домов не имеют звуко- и тепло- изоляций, треть домов – даже канализации. Почему в городах отсутствует какое-либо зонирование территорий и жилые районы и дома выглядят не приятнее чем территория завода Москвич в Москве. Что такое плохие долги парализовавшие японскую финансовую систему и как получилось что долг национальной железнодорожной компании составляет 250 биллионов долларов. Что случилось когда лопнула экономика пузыря и как получилось что за исключением некоторых менеджеров финансовых корпораций, ставших бомжами, этот фактический дефолт японский экономике прошел так мягко. Как вышло, что в 1990 году Япония была первой в рейтинге стран кредиторов, а уже в 2001 – первой в рейтинге стран дебиторов. Какой точно размер национального долга? Каким образом работают японские банки, когда все они фактически уже давно являются полными банкротами и имеют менее 2% вложенных в них денег. Почему финансовые капиталы и вклады в банки вообще не приносят процентов, а кредиты частным лицам выдаются под 40 %, в то время как огромным корпорациям вроде Ниссана или Сони (тоже фактическим банкротам с 90 года) кредиты выдаются под 0% и никто не собирается их закрывать. Почему Койзуми предлагает приватизировать Postal Savings Bank и почему из этого ничего не выходит.
Почему в Японии отсутствует международный туризм (каждый год в Японию приезжает меньше туристов, чем в Хорватию!), а все попытки создания туризма, такие как были сделаны во время кубка мира по футболу, когда по иностранному паспорту продавали билеты на транспорт вдвое дешевле и пускали бесплатно во все музеи, тем не менее потерпели неудачу. Почему так мало (по сравнению с другими частями южной Азии) иностранных бизнесменов могущих открыть свой бизнес в Японии. Как японское правительство борется со всеми сервисами ради поддержки индустрии, и специально выдает такие разрешения на строительство чтобы вынуждать строить низкие дома (даже в Токио средняя этажность всего два этажа!) таким образом создавая искусственно ситуацию нехватки земли и крошечных квартир (на самом деле плотность населения Японии меньше чем в Голландии и лишь немного больше чем в Германии), с целью поднятия цены на землю и через это получения питания для индустриальной экономики. Почему в школах учат как в армии (форма, которую нельзя снимать даже в жару, запрет на покупку напитков в автоматах по дороге в школу и из школы, и даже, в некоторых школах, телесные наказания) и как в той же школе воспитывается ксенофобия. В 90-х годах муниципальное правительство Осаки приняло постановление запрещающее школьниками какать в школе. Идея была в том, что они должны ходить в туалет с утра дома и тренировать силу воли до конца учебного дня. Очень напоминает чистку сортиров зубной щёткой в советской армии. Национализм в Японии, даже не только к белым, но и к сангокуджинам (китайцы, корейцы, тайванцы) и даже к японцам бразильского происхождения – отдельная и очень грустная глава книги.
Почему растут налоги (до 1997 года, к примеру, налог с продаж был 3%, после - стал 5%), а размеры государственных стипендий на обучение неуклонно падают, почему отодвигаются сроки пенсии (до 1997 пенсионный возраст был 55 лет, после - стал 65), почему качество медицинских услуг ухудшается, а цена их растет (до 97 года застрахованный оплачивал 10 %, до 1999 20%, сейчас 30%) и куда делись все деньги в бюджете до такой степени что фактически нечем платить пенсии и за медецину.
Как получилось что постиндустриальная Япония ставит до сих пор себе индустриальные цели. Почему фактические отсутствует какая-либо демократия и страна управляется бюрократами в системе не менее крепкой чем система номенклатурного управления СССР при Брежневе. Как эти бюрократы, уже сделавшие Японию одной из самых уродливых стран на свете, продолжают целенаправленно уничтожать природу, уже не только в Японии, но по всей южной Азии. Особенно показательны факты коррупции. В 1994 году, тогда еще живой, Dai-Ichi Kangyo Bank пригласил Miyakawa Koichi, главного чиновника по проверкам финансового состояния банков, на вечер в ресторан Шабу-шабу. Шабу-шабу – традиционная японская еда, когда кусочки сырого мяса подаются на стол посетителю, там же устанавливается газовая горелка и клиент сам жарит себе эти кусочки. Очень интересно. Но в данном случае было еще интереснее – официантки были одеты в короткие юбочки и не одеты в трусы, а пол был зеркальным, так что самое интересное происходило именно на полу. Пораженный увиденным, чиновник предупредил банк о назначенной проверке.
Но чиновники, действительно, редко принимают прямые взятки. Обычно происходит так – чиновник дает какие-то льготные условия какой-то фирме на выполнение каких-то бюджетных заданий, например строительных. Оплата же приходит сильно позже – в 65 лет чиновник завершает свою работу в министерстве, но не выходит на пенсию – вместо этого он нанимается на работу в ту самую строительную компанию. И, что удивительно, его берут и выплачивают ему огромную зарплату, не смотря на полное отсутствие какой-либо работы. Такие бывшие чиновники называются amakudari – «спустившиеся с небес». Бывшие полицейские спускаются в сотрудники казино-pachinko, бывшие сотрудники министерства здравоохранения поступают на работу в компании строящие госпиталя. 20 миллионов йен в год зарплаты и 30 миллионов йен в год офисных расходов (на скрепки) составляют всего лишь средний доход amakudari средней руки.
Особенно грустно, что бюджетные средства не просто воруются в частные карманы. К сожалению, в процессе, для отвода глаз, страдает природа – строятся бессмысленные дамбы, дороги на северных территориях, ведущие в никуда, бетонируются устья рек (все крупные реки в Японии имеют дамбы и бетонные устья) и морской берег (к 1993 году уже 55% морского побережья Японии залито бетоном), заменяется лесной покров.
При этом Япония имеет самые низкие нормы контроля за вредными выбросами в атмосферу, землю и воду среди всех индустриально развитых стран. Minamata – самый грустный случай такого заражения, попавший во все школьные учебники. В 50-х годах в городе Minamata, на берегу моря, построили фабрику по производству батареек – Chisso Corporation. Большинство жителей города работали на этой фабрике, а ртуть сливалась прямо в море. Беда в том, что из того же моря местные рыбаки доставали рыбу. Поевшие этой рыбы люди заболевали страшной болезнью, называемой сейчас болезнь Minamata. Эта болезнь вызывала страшную боль, слепоту, паралич и искривление суставов. Однако, так как большинство жителей города работала на фабрике и фабрика имела огромное значение для бюджета горда, правительство отказывалось признать связь и принять меры против фабрики. Доктора в Университете Kumamoto начали независимое исследование с целью изучить связь ртути и болезни, на что правительство моментально ответило вычеркиванием медицинского факультета университета из государственного бюджета. Американский журналист и фотограф Евгений Смит приехал в Minamata фотографировать больных людей и проводить свое собственное расследование, в ответ на это директор Chisso Corporation нанял якудза, которые ослепили фотографа. Вот одна из его фотографий. Только в 67 году пострадавшие от болезни сумели подать в суд против государства. И вот в суде государство и одержало решительную победу.
Дело в том, что в Японии нет независимой судебной системы. 95% дел против государства по статистике оборачиваются делом против обвинителей. 99.98 % обвиняемых в японском суде признаются виновными. На 23 дня полиция может задержать человека без предъявления обвинения. Государство может задерживать суд до бесконечности. Фактически оно это и делало. Поданное в 67 году дело завершилось только в 94 году, когда большая часть обвиняющих государство были уже мертвы. Суд не признал вины государства, но признал вину Chisso Corporation и обязал выплатить смешную сумму в 3 миллиона йена в качестве компенсации только оставшимся в живых пострадавшим. История всего процесса попала в японские школьные учебники современной истории. Однако, с 1993 года, министерство образования Японии изменило текст учебников, оставив саму историю, однако называя ее непредотвратимой катастрофой и делая вывод об отсутствии вины и государства и Chisso Corporation в инцинденте.
Беда так же в том, что это не единственный случай болезни Minamato. Подобное загрязнение воды и болезнь успела побывать еще в двух регионах Японии. А в 1960х в префектуре Тояма произошло заражение рисовых полей кадмием. Кости у людей, евших этот рис, стали такими хрупкими, что они разваливались в мелкую крошку прямо внутри тела.
Подобные истории, к сожалению, не редкость во всех странах переживших в 50-х годах резкую индустриализацию, в том числе и в других азиатских странах, и, конечно, в СССР. Только постепенное развитие индустрии, и соответственно постепенное осознание опасностей с этим связанных, позволило западной Европе и США избежать подобных ошибок. Однако то, что было в 50-х не простительно в развитой Японии сейчас. Тем не менее, до сих пор в Японии отсутствует контроль даже за выбросами такого жуткого яда, вызывающего рак, как диоксин. В 1980 году министерство здравоохранения сознательно скрывало такой побочный эффект местной вакцины от полиемилита, как смерть, даже после того как стало известно о гибели десятков детей, до тех пор пока не были закончены продажи вакцины со склада. В 1997 году и в 1999 году на атомной электростанции Tokai в пригороде Токио происходили выбросы радиоактивных веществ. В 1997 году 70 килограмм плутония были «потеряны» в ходе пожара. До сих пор никто не знает где они скопились и в каком количестве. В 1999 году произошел взрыв, в результате чего около 700 человек получили критические дозы облучения (многие из них уже умерли) и около 1000 домов пришлось эвакуировать от станции. Выяснилось, что работы на станции велись в нарушение правил эксплуатации (рабочим была выдана секретная инструкция эксплуатации атомного реактора, которая не имела никаких норм безопасности). На станции отсутствовали какие-либо средства защиты, не было их и у приехавших пожарных, как и какого-либо плана на такие ситуации. Место аварии стали обклеивать клейкой лентой! В 2001 году в Фукушиме трещины в конструкции атомной электростанции были заклеены цветной бумагой с напечатанной на ней текстурой бетона, чтобы обмануть инспекторов. В 2000 году 7216 человек отравились бактериологически зараженным молоком с Хоккайдо.
Из книги "Dogs and Demons".А вот еще, менее пессемистичное:
Поцелуй в Японии.
Более ста лет тому назад — если уж быть точным, то 31 мая 1883 года — братья Гонкур записали в своем дневнике, что за обедом зашел разговор о поцелуях и что «один человек, много лет живший в Японии, сказал, что у японцев любовь поцелуями не сопровождается». Так что уже тогда на Западе было известно, какие странные представления господствуют в Японии по этому вопросу.
Теперь, конечно, дело обстоит иначе. Оглянитесь вокруг: рекламные щиты, журналы, телевидение — всюду поцелуев сколько угодно. И не только их. Но так было не всегда, и даже в наши дни поцелуй в Японии означает не совсем то же самое, что на Западе.
Начнем с того, что никаких поцелуев не было — по крайней мере официально. В Японии, как и в Китае, поцелуй был невидим. Любовники никогда не целовались принародно; родственники никогда не целовались вообще. Соприкосновение губ не было здесь культурно закрепленным знаком, каким оно уже очень давно стало в Европе и Америке.
Тем не менее. кое-кто целовался. Это видно из эротических гравюр. Но даже и здесь поцелуй по полной программе — редкость. Похоже, что поцелуй воспринимался скорее как индивидуальное изобретение или утонченное извращение, он не был общепринят, как на Западе. Целовались только в пылу страсти. И следовательно, поцелуй оставался исключительно и специально сексуальным действием.
Вообразите себе изумление первых попавших за границу японцев, когда они увидели, как мамы целуют детей, папы целуют мам, и все это при всех. фукудзава Юкити, будущий политик и просветитель, приехавший в Соединенные Штаты в 1860 году в свите посланника сегуна, отметил это изумление в своем дневнике.
Как и подобало политику и дипломату, он понял, что дело здесь в различии культур. Прижимание губами чуть ли не кого угодно к кому угодно не повергло его в состояние шока. Он отнесся к этой странной практике примерно так же, как американцы тех времен относились к эскимосскому обычаю тереться друг о друга носами.
Тем. не менее поцелуй не вошел в число иностранных. форм поведения, которые насаждались тогда в быстро модернизирующейся Японии. Однако он был настолько органической частью западного мира, что постепенно проникал, даже и не будучи насаждаем. Например, через переводы новейшей беллетристики. Дональд Кин сообщает, например, что одним из каналов такого проникновения послужил ранний перевод романа Бульвер-Литтона «Эрнест Мальтраверс», которому японский переводчик дал звучное заглавие «Весенняя повесть о цветах и ивах».
Герой романа говорит: «Как счастлив был бы я сорвать хотя бы один поцелуй с этих коралловых уст». Переводчик, несомненно призадумавшись, передал это так: «Если бы я мог хотя бы раз лизнуть ваши алые губы». Хотя в новых словарях японского языка уже имелось слово «поцелуй», переводчик предпочел употребить выражение хитонамэ (букв. «одна облизка»), определенно чувствуя, что лизать все-таки гораздо приличнее, чем целовать.
Далее в этом эпизоде Алис, обладательница коралловых уст, «закрыла лицо руками». В японском же переводе Арису «закрыла лицо рукавом и хотела было что-то сказать, но не находила слов» — так потрясло ее то, что чуть было не произошло между ним и ею.
Другой пример — демонстрация раннего эдисоновского фильма «Вдова Джонс: поцелуй Мэри Ирвин и Джона Раиса». Нью-Йорк в 1886 году это длительное объятие никак особо не отметил, но Осака в 1887-м восприняла его как сенсацию. Рассказывают, что на этот фильм ломились, всем хотелось увидеть, какие бывают чудовищные извращения. Явилась и полиция, но бэнси — то есть переводчик-комментатор в раннем японском кино — спас положение, объяснив, что так на Западе принято приветствовать друг друга. Эти двое просто здороваются.
Тем не менее публичная демонстрация поцелуев была вскоре недвусмысленно осуждена. Ее объявили нарушением общественного порядка, нарушители, позволившие себе подобное в публичном месте, наказывались штрафом или задержанием. Кто именно позволял себе подобное и чьи действия потребовали введения этого закона, из имеющихся документов неясно, но закон имел силу с начала 1920-х годов вплоть до 1945 года, когда его отменили оккупационные власти.
По крайней мере однажды этот закон был применен. В 30-е годы произошел скандальный случай с предполагавшейся публичной экспозицией знаменитого «Поцелуя» Родена. Эта скульптура изображает совершенно обнаженную целующуюся пару. Полиция поторопилась наложить на ее демонстрацию запрет. Японские власти были в шоке от того, что скульптура будет выставлена, французские — в шоке от того, что не будет. Было применено дипломатическое давление, и полиция сама предложила выход. Как рассказывает социальный критик Сиба Кимпэй, власти заявили, что сама по себе нагота, конечно же, допустима, и показывать произведение можно — если только головы будут как-нибудь прикрыты, например, обернуты материей.
Родена увидели в Японии только по окончании второй мировой войны. Теперь он экспонируется постоянно, каждый может увидеть его в любое время на площадке перед Токийским музеем западного искусства в Уэно. Однако не следует считать, что раз «Поцелуй» стал доступен для всеобщего обозрения, то целоваться вошло в Японии в обычай так же, как на Западе. Отнюдь нет. Даже полупризнание и то поцелуй завоевал с трудом. Взять хотя бы проблемы, связанные с его публичным дебютом в кино. До войны все сцены с поцелуями из иностранных фильмов, разумеется, в обязательном порядке вырезались — что весьма отрицательно сказывалось на логической связности этих фильмов. Герой и героиня с чувством смотрели друг другу в глаза. Они сближались, прижимались... И тут же отлетали друг от друга с такой внезапностью, что казалось, слышно, как у них зубы стучат.
После 1945 года, когда в стране воцарилась вольность, чтобы не сказать разгул, западных нравов, время поцелуя, казалось бы, наконец пришло. В 1946 году кинокомпания Дайэй объявила, что снимает «первую в истории японского кино сцену поцелуя». Она должна была составить эпизод фильма с подходящим случаю названием «Поцелуй однажды ночью» («Ару ё но сэппун»). Но в последний момент компания не выдержала. Режиссер упрятал главное событие от зрительских глаз: прежде чем начать целоваться, героиня стыдливо раскрывала зонтик.
Поэтому слава первопроходцев досталась компании Сётику, снявшей фильм «Двадцатилетние» («Хатати но сэйсюн» ), где имелся поцелуй должной степени бесстыдства — прямо в губы. Показательна реакция на это новшество. Пресса только о нем и писала. Горячо обсуждалось: можно ли считать такой поцелуй «художественно мотивированным» или же сцена преследует «чисто коммерческие» цели? «Гигиенично» ли это? Имело ли место «сексуальное побуждение»? И, наконец, «по-японски это или нет?». К общему согласию так и не пришли, но большинство стояло за то, что это негигиенично. Еще довольно долгое время после этого сцены поцелуев снимались понарошку — под таким углом, чтобы не видно было, что на самом деле актеры не соприкасаются губами. А если это почему-либо было невозможно, то актеры совершали нечистоплотное соприкосновение через прозрачную тряпочку.
Даже в наши дни ощущается —по крайней мере в публичных зрелищах, — что целоваться есть занятие не вполне японское. Показательно, что единственный безоговорочно принятый всеми поцелуй в послевоенном японском кино был как бы «иностранным». Это имело место в фильме «Блестящая месть» («Кэнран тару фукусю»), где поцелуй происходил по ходу представления зарубежной драмы. Все японцы в этой сцене изображали иностранцев, и потому им было можно — даже полагалось — длительное время прижиматься друг к другу губами.
Дискриминация продолжается. Есть, напримёр, вполне адекватное японское слово для обозначения поцелуя - слово сэппун. Но слышать его приходится редко. Вместо него молодые японцы и японки (которые в основном-то и целуются) говорят кису (от английского kiss) — если онивообще об этом говорят. Считается, что английское слово более чистоплотное, потому что обозначает предмет невпрямую. Это эвфемизм — вроде того как на всех языках, на каждом по-своему, уборную называют умывальной. Без слова-то не обойтись, но стоящее за ним действие не вполнесоциально приемлемо.
Причина того, что мы у себя на Западе не испытываем никакой неловкости по отношению к поцелую, а японцыиспытывают, состоит в том, что у нас функции поцелуя несравненно шире. Мы это занятие обжили и приручили.Мы целуемся с кем угодно. Мать, отец, брат, сестра, жена, дети — подвергнуться могут все. Японцы же до сихпор относятся к поцелую как к экзотической составляющей чисто эротических отношений. Если парочка начнет целоваться прилюдно, то это будет означать, что они на глазаху всех предаются разогреванию себя для последующего акта. Ну а уж поцеловать маму на станции или в аэропорту —это, знаете ли...
Таким образом, социальная роль поцелуя в Японии крайне узка. Поцелуй, не выражает ни симпатии, ни уважения, ни горя, ни сочувствия — ничего из тех многих вещей, которые он может означать на Западе. Он означаеттолько одно. Вот почему он так двусмыслен.
Из книги Дональда Ричи "Мир по-японски." СПб., 2000, с. 79-83.- Человек с двумя мечами
В современной процветающей Японии мало что может напомнить о тех временах, когда люди падали ниц при появлении человека с двумя мечами. Еще меньше о том, что некоторые из этих людей могли добровольно уйти из жизни просто из-за чувства смущения от неосторожно сказанного ими слова. И тем не менее дух самураев и по сей день живет едва ли не в каждом из японцев. Заставляя бороться за честь и славу своей семьи, компании и страны. Чтобы понять кто такие самураи и откуда они взялись, нужно вернуться назад, в глубь веков, когда страна восходящего солнца только зарождалась. Вся история Японии - это история войн, переворотов и смут. И с самого начала главную роль в ней играли люди с оружием.
Вряд ли можно точно утверждать, когда и откуда появились на Японских островах предки современных их жителей, очевидно только то, что народом они были крайне воинственным, сумевшим за сравнительно небольшой срок не только оттеснить далеко на северо-восток (кроме Хоккайдо) коренных жителей — айну, но и впоследствии перессориться между собой. И это отнюдь не было случайностью — даже в древнеяпонском мифе о сотворении мира первые богочеловеки Идзанами и Идзанаги создали Японские острова с помощью оружия. Есть предположение, что имена этих богов означают: «первая женщина» и «первый мужчина» или «зовущая женщина» и «зовущий мужчина» соответственно. Так вот, они получили от высших Небесных богов Священное Драгоценное копье, дабы создать земную твердь. Стоя на мосту над Небесным потоком, они опустили его в морскую воду и начали вращать. А после того они как подняли это оружие, капли, падающие с его острия, загустели и образовали остров Оногоро, куда и спустились Идзанами и Идзанаги, положив начало жизни. Всего же они создали 8 островов, которые, собственно, и стали Японией.
Согласно древней японской мифологии, Идзанами и Идзанаги были первыми из богов, кто мог рождать других божеств. Когда «первая женщина» Идзанами во время родов бога огня Кагуцути умерла, а «первый мужчина» Идзанаги после неудачной попытки вернуть ее из царства мертвых остался один, то после совершения очищающего омовения от него произошло рождение еще множества богов. Главными из них были: Аматэрасу — богиня Солнца, Цукиёми — бог Ночи и Луны и Сусаноо — бог Ветра и Водных Просторов. Старшая из главных божеств, Аматэрасу, как покровительница «равнины высокого неба», стала прародительницей всех японских императоров. Первым из ее прямых потомков (предположительно, внук), ставшим правителем земли людей, был Ниниги. Этот бог, перед тем как спуститься с Небес на Землю, был одарен Аматэрасу тремя Священными реликвиями, и по сей день являющимися символами императорской власти: яшмовыми подвесками Магатама, зеркалом Кагами и мечом Кусанаги.
Этот меч вместе с двумя другими сокровищами религии синто, или «путь богов» (изначальная религия японцев, существовавшая до проникновения на территорию государства буддизма, конфуцианства и даосизма), перешел к первому земному правителю Японии — Дзимму (Божественный воин), праправнуку Ниниги, с именем которого связана первая дата правления (660 — 585 годы до н.э.) всех последующих «наместников Небес», божественных императоров Страны восходящего солнца. 7-летний завоевательный поход, начатый в 660 году до н.э., позволил ему закрепиться на равнине Ямато, которая была названа центром Вселенной и стала первой родиной японцев.
Воюя с племенами айну, японцы перенимали у них не только черты внешнего облика, такие как прическа, но и некоторые культы и обряды, в частности обряд человеческих жертвоприношений и ритуального самоубийства — харакири, или сэппуку (китайское чтение тех же иероглифов).
Частые контакты с Китаем, которому японцы платили дань, и Кореей, которую они впервые пытались покорить еще в середине IV века н.э., привели к широкому заимствованию как в духовной, так и в политической сферах. С VI века с прибывающими на острова иммигрантами в Японию начал проникать буддизм. А так как согласно национальным синтоистским верованиям мир населен богами — ками, которые были родоначальниками именно японцев, а не всех людей на Земле, и бесчисленное количество которых стоит не только за явлениями природы, но также живет во всех материальных предметах, то японцы далеко не сразу восприняли Будду как еще одно великое божество. Хотя впоследствии буддизм в жизни Японии сыграл выдающуюся историческую роль.
К началу VIII века завершился период формирования централизованного государства, созданного по образцу китайского, с разветвленным чиновничьим аппаратом и с императором во главе, образовались первые большие города, которых раньше не было. В 708 году было решено построить новую столицу вместо старой — Фудзивара, которая, по мнению гадальщиков, была расположена крайне неудачно. И уже в 710-м в первую постоянную столицу Нара (Хэйдзё), устроенную по образцу тогдашней столицы Китая — Чанъань и получившую наименование Столица Цитадели мира, торжественно въехали император и весь двор.
При переносе столицы в 794 году в город Хэйан (современный Киото), именовавшийся как Столица мира и покоя, все культовые сооружения и дома знати в разобранном виде переехали на новое место, где строительство продолжилось с еще большим размахом. Согласно новым законам начала складываться система поместий, которыми управляли назначенные центральным правительством чиновники из числа родовой знати. Эта система позволила быстро богатеть феодалам. Для защиты накопленных богатств и своей жизни от разбойников, племен айну или соседних феодалов помещики стали нанимать к себе на службу бывших солдат, охотников, представителей зажиточного слоя крестьянства, аристократов нижних рангов. Дружинники обеспечивались оружием, жильем и питанием. Со временем в качестве платы за службу и награды за особые заслуги они стали получать небольшие земельные наделы вместе с прикрепленными к ним крестьянами, формируя таким образом «военную семью» — «букэ».
В древнеяпонском языке глагол «сабурафу» означал «служить у великого человека» (или человека высшего сословия) и использовался для обозначения службы тех, кто состоял при чиновниках высокого ранга, а существительное от него — «сабурахи» переводилось как «служивый человек». Со временем изменившееся вместе с языком на «сабурай», это слово приобрело известность как «самурай». Вооруженные слуги, как и остальные военные, именовались — «буси» или «военные» — «цувамоно».
Получая от своего благодетеля все, что нужно для жизни, самураи выражали свою благодарность безграничной преданностью, которая отнюдь не расценивалась ими как ярмо. Более того, служивые почитали честью и высшей благодатью отплатить господину за покровительство. Этот почти священный долг называли «гири». На протяжении столетий самураи формировались как сословие, и хотя на ранних этапах этого становления сословная грань была несколько размыта, с конца XVI века, с установлением наследственности, самураи оформились в закрытую касту правящей верхушки.
Под все более нарастающим воздействием конфуцианства, начавшего проникать на острова еще в V веке, складывались и правила поведения воина, и принципы его жизни. Догматы о преданности своему господину, сформулированные великим китайцем Конфуцием в его философских воззрениях, в Японии не были восприняты враждебно, поскольку национальные представления о мировом порядке с ними вполне совпадали. Согласно им император является Сыном Неба, а все подданные — его детьми, которые просто обязаны оказывать ему сыновнюю почтительность. Правитель же со своей стороны должен проявлять по отношению к своим подданным заботу и всячески способствовать тому, чтобы его народ не испытывал нужды ни в чем.
И все же, несмотря на то что император почитался как недосягаемый потомок богов, в его окружении все же находилось немало дерзновенных смельчаков, жаждущих занять трон любой ценой. Одними из первых, кому удалось еще в IX веке узурпировать верховную власть и фактически удерживать ее вплоть до XII века, были члены клана Фудзивара. Высокие посты, занимаемые при дворе, позволили им довольно быстро взять власть в свои руки. Выдавая женщин из семей клана за императоров, Фудзивара тем самым не только приобретали неограниченное влияние при дворе, но и связывались с верховными правителями кровными узами. От этих браков рождались наследные принцы, могущие претендовать в будущем на императорский престол. В результате людьми этого клана был оформлен институт регентства, который способствовал тому, что реальная власть постепенно ушла из рук Сынов Неба. А чтобы обезопасить себя от попыток других кланов перехватить завоеванное ими влияние и власть, Фудзивара высылали соперников в отдаленные районы страны, мотивируя это необходимостью наведения порядка и защиты территорий империи от нападения айну — на севере и морских пиратов — на юге. Те, кто служил при сосланных членах других кланов, как раз и стали костяком будущего самурайства.
Среди «ссыльных» доминировали представители двух других в высшей степени влиятельных и родственных друг другу линий императорского рода — Тайра и Минамото. Скоро в провинции сложилась ситуация, при которой север и северо-восток контролировался кланом Минамото, а юго-запад, в основном его островная часть, кланом Тайра. По сравнению с Тайра позиция, занимаемая Минамото, была существенно выгоднее, поскольку территории, занимаемые этой фамилией, граничили с территориями, на которых жили айну, а посему верхушка клана Минамото использовала отвоеванные у них земли по своему усмотрению и чаще всего — для поощрения отличившихся в боях безземельных самураев.
Закаленные в сражениях, как с племенами айну, так и с многочисленными пиратами, члены этих двух могущественных кланов постоянно враждовали друг с другом, стремясь утвердить свое единоличное влияние. Начиная с 1051 года и на протяжении почти полутора веков между ними происходили смуты и восстания. Одним из них, определившим дальнейшую судьбу обоих кланов, стало восстание Хэйдзи, поднятое в 1160 году полководцем Минамото-но Ёситомо против засилья Тайра. И хотя оно провалилось, а Ёситомо был убит, его третий (13-летний) сын Ёритомо был пощажен главой рода Тайра и сослан на восток страны, в Идзумо, под надзором приверженцев победившего клана. А спустя 20 лет после гибели отца, Ёритомо, собрав под свои знамена несколько тысяч человек, не желавших мириться с властью клана Тайра, начал вместе со своими сводными братьями настоящую войну на уничтожение противника. После ряда побед клан Минамото, ведомый Ёритомо, в апреле 1185 года в битве, проходившей в бухте Данноура, полностью разгромили Тайра.
Минамото Ёритомо, начавший после этой победы укреплять собственную военно-административную власть, в 1192 году получил от императора титул сэйи тайсёгун — «великий главнокомандующий, покоритель варваров», став практически военным правителем империи. Этот тип правления — сёгунат, при котором император полностью лишался власти, просуществовал в стране около семи веков, вплоть до 1867 года, когда последний сёгун — Токугава Ёсинобу отрекся от власти. И все эти годы едва ли не главными действующими лицами на сцене японской истории были «новые» люди, потомки бога войны Хатимана — самураи.
Очень важное место в снаряжении воинов с глубокой древности занимали лук и копье (достаточно вспомнить эпизод создания самих Японских островов). Кроме простых копий яри, длина которых достигала 6,5 метра, широко применялись копья, подобные вилам с загнутыми концами, — кумадэ («медвежья лапа»), трезубцы магари-яри («изогнутое копье»), у которых боковые лезвия были расположены под прямым углом, содэ-гарами («цепляющее за рукава») — шест с железным навершием, напоминающим еловые ветки.
Особого упоминания заслуживает нагината — оружие, которое принято называть алебардой. Однако алебарда — это, скорее, топор на шесте, а нагината можно сравнить с мечом на очень длинной ручке. Его острый клинок мог достигать полутораметровой длины. Особое распространение нагината получила у придворных дам сёгуа, владеющих искусством молниеносно отражать внезапные нападения на своего господина, а также у монахов-воинов — отдельной военной силы, попортившей немало крови крупным и мелким феодалам.
Традиционные японские луки юми делились на большие, от 1,8 м до 2,25 м, — дайкю и малые — ханкю, величиной в половину большого. Лук размером около 2,5 м принадлежал легендарному Тамэтомо — великану из клана Минамото. Этот человек ростом более 2 метров возвышался над обычными людьми более чем на полметра. Его левая рука была длиннее правой на 21 см, что позволяло ему сильнее других натягивать тетиву и дальше всех посылать свои стрелы, которых он одной рукой мог взять целых 15 штук. И это при том, что стрелы японских луков могли поражать цель на расстоянии до 400 метров!
Чтобы из лука было удобнее стрелять, находясь в седле, его центр смещался вниз, располагаясь примерно в первой трети нижнего его конца. Лук со стрелами делался из лучшего бамбука. Для его изготовления несколько деревянных планок склеивались и обматывались тростниковой веревкой. На тетиву шли волокна конопли, сухожилия животных или шелк. Для стрел искали «бамбук 8-й Луны» (возрастом 3 года и 3 месяца). Готовые стрелы хранились в двух колчанах, первый был из ивовых прутьев и висел на боку, второй, закрытый, — за спиной. Самые длинные из стрел достигали 90 см. Кроме обычных стрел в колчане у воина находились стрелы со свистящим наконечником (кабура или хикимэ) для подачи сигналов, а также именные стрелы — для особого противника, почести за смерть которого отдавались только их хозяину. В отличие от европейских воинов японцы вынимали стрелы не только через плечо, но и снизу. Кроме боевых луков существовали луки для охоты, забав и ритуалов. Считалось, что «игра» на натянутой тетиве лука полезна для младенцев императорской крови, поскольку должна воспитывать храбрость и услаждать слух.
Cо времен эры богов главный атрибут арсенала самурая — меч являл собой не просто оружие, но дар свыше, одну из священных регалий власти, с поэтичным названием «меч Небесных густых облаков», данный богиней Аматэрасу первому земному правителю.
На ранних этапах истории Японии меч воина кэн или цуруги был двуручным и тяжелым и носился за спиной, прикрепляясь наискось. Вес и неудобство такого оружия диктовали создание более совершенного его вида. И в период Хэйан (794—1192), ко времени зарождения самураев, такое оружие было изобретено и почти не менялось на протяжении всей истории. По преданию, некий Амакуни, живший в конце VII — начале VIII века, придумал разделить обоюдоострый кэн на две части — так получился японский меч, называемый катана. В более ранние периоды, Яёй (200 до РХ — 300) и Ямато, все оружие хранилось на «складе» (особой обособленной постройке) и выдавалось воинам лишь в случае нападения неприятеля или перед военным походом. А уже со времени периода Хэйан, когда жизнь человека всецело зависела от его меча, оружие стали держать дома, располагая его ночью обычно у изголовья — так до него было легче дотянуться.
С древнейших времен и до наших дней производство мечей всегда было делом священным и скрытым от посторонних глаз. Даже сегодня кузнецы, изготавливающие это оружие, считаются национальным достоянием и, как хранители традиции, получают от государства дотации. В прошлом же эти люди безмерно уважались и почитались почти как культовые личности. Создателями мечей могли быть лица только благородного происхождения. Поскольку мечам придавались магические свойства и присваивались имена, работа всегда начиналась с ритуала очищения кузницы и самого кузнеца. Трудоемкий и крайне сложный процесс ковки мог занимать годы непрерывного труда. Сталь выплавляли из магнитной железной руды и железистых песков, потом полоски металла с различным содержанием углерода накладывали одну на другую, получая тем самым стальной брусок, состоящий из тысяч тончайших слоев. После ковки и закалки производилась шлифовка и полировка, причем окончательной доводкой клинка нередко занимались синтоистские священники. Все стадии изготовления были настолько сложны, что иногда вместе с именем мастера на ручке клинка ставилось имя закальщика или полировщика. Работа считалась законченной после испытания меча на разрубание, которое называлось «пробным ударом» — тамэси-гири. Для пробы меча использовали трупы. В идеале меч должен был с легкостью разрубать три тела, лежащих друг на друге. Иногда тамэси-гири доверяли палачам, приводящим в исполнение смертные приговоры, или, как в период Токугава, специальным агентам. Однажды преступник перед казнью через тамэси-гири сказал палачу: «Если бы я только знал, что умру именно так — я бы наелся камней и напоследок испортил этот великолепный клинок!».
В зависимости от того, как был выкован клинок, он мог приносить благо и верно служить своему хозяину, или, наоборот, «сам ранил» своего владельца. Чтобы отличить подделку от произведения настоящего мастера, были созданы экспертные комиссии, проверявшие качество и выдававшие сертификат с описанием клинка и его «легендой». В XII веке такие сертификаты поступали к сёгуну в количестве всего 100 листов в год. Позже, в эпоху войн и беззакония, когда воинами были едва ли не все жители страны и каждому из них нужно было добыть себе оружие, материальная ценность мечей упала, но они по-прежнему оставались душой самурая, его естественным продолжением. Мечи, стоившие целое состояние, береглись и ценились превыше всего, передаваясь по наследству. На ножнах ставился фамильный герб владельца, а сами они оборачивались в тигровую, оленью или медвежью шкуру для защиты клинка от дождя и снега. В период господства сёгунов Асикага (1333—1391) в сословии самураев зародилась традиция ношения двух мечей: большого — катана и малого — вакидзаси. Как правило, кузнецы выковывали оба эти меча сразу в качестве комплекта. Большой имел длину от 63 до 80 см и использовался для ведения боя, малый — от 35 до 60 см — применялся для отрубания трофейных голов и совершения обряда ритуального самоубийства харакири. В ножны катана через гарду вкладывались небольшие ножи — когатана, а также когай. Первый обычно использовали в качестве хозяйственного во время походов или как оружие для метания, второй — в качестве заколки для волос, палочек для еды, его также втыкали в голову убитого врага для определения победителя. В период Сэнгоку («воюющих провинций») малые мечи вакидзаси могли носить и люди других сословий. Запрет на ношение такого оружия распространялся лишь на внесословных — париев. Некоторые паломники, отправляясь в далекое путешествие, носили в ножнах монеты на покрытие расходов, а в эфесе размещали кисть для письма. 29 августа 1588 года сёгун Тоётоми Хидэёси издал указ, получивший в народе название «охота за мечами», призывавший даймё (крупных военных феодалов) конфисковывать находившееся у простого населения оружие, а народ сдавать его, поясняя, что полученный металл пойдет на изготовление болтов и заклепок для отливавшейся в то время статуи Будды. Этот шаг, как и запрет Токугавы Иэясу на ношение мечей лицами не самурайского происхождения, ограничили круг владельцев мечей и четко выделили самураев как сословие.
Периоды в стории Японии
Дзёмон 8000—200 гг. до н. э.
Яёй 200 г. до н. э. — 300 г.
Ямато 300—710 гг.
Нара 710—794 гг.
Хэйан 794—1192 гг.
Камакура 1192—1333 гг.
Муромати 1333—1573 гг.
Адзути-Момояма 1573—1603 гг.
Эдо 1603—1867 гг.
Мэйдзи 1868—1912 гг.
Тайсё 1912—1926 гг.
Сёва 1926—1989 гг.
Хэйсэй с 1989 г.
Кирилл Самурский
Согласно буддистскому обряду мертвое тело самурая сжигалось, а память о нем и о его подвигах начинала свою жизнь в сердцах его близких, обрастая множеством героических легенд.
И не было для этого сословия лучшего примера для подражания, чем благородный воин легко и просто расстававшийся с жизнью, во имя собственного достоинства и чести называться истинным самураем.
Поначалу самураи являли собой в основном представителей низших и средних слоев общества, с течением же времени они постепенно начали выделяться в отдельное привилегированное сословие, а к моменту объединения страны под властью сёгунов — в правящую элиту. В эпоху Токугава (1603—1867 годы) окончательно утвердились основные принципы отношений в обществе а также права и обязанности четырех японских сословий. И если еще в период Адзути-Момояма (1568—1600 годы) рядовой воин, обладавший изрядным честолюбием, вполне мог стать даже сёгуном, а обыкновенный крестьянин — преобразиться в воина, то с установлением диктатуры Токугава такие трансформации стали абсолютно невозможными.
Сословное деление японского общества происходило по следующему принципу на первом месте находились самураи, затем шли фермеры-крестьяне, обеспечивавшие все общество необходимыми продуктами питания, далее — ремесленники, занимавшиеся изготовлением мечей, доспехов, посуды, мебели, одежды, изящных произведений искусства, а на последней, низшей ступеньке классовой лестницы находились торговцы, считавшиеся тунеядцами, поскольку ничего не производили. Для самурая общение с ними считалось недостойным.
Вне сословий стояли представители духовенства и парии — люди «без рода и племени», которые занимались самой тяжелой и грязной работой и делились, в свою очередь, на эта (от японского — «много грязи») — наследственно отверженных, занимавшихся «нечистым» трудом чисткой выгребных ям, убоем скота, выделкой шкур, погребением трупов; хинин (от японского — «не люди»), которые были бродячими артистами, знахарями, бродягами и нищими. Хотя после обряда очищения они имели возможность переходить в другой класс. Над всеми этими сословиями номинально стояли император и придворная аристократия. Гораздо позже, уже в XVII—XIX веках, это деление стало выражаться словом «синокосё», состоявшим из четырех иероглифов, как раз и обозначающих все эти сословия.
Император, с середины VII века носивший титул тэнно — «Сын Неба», хоть и лишившийся реальной власти, тем не менее оставался для японского народа олицетворением его божественного происхождения. Еще с конца XII века императоры были фактически лишены возможности вмешиваться в политические дела, проводя свое время в основном за сложением стихов, занятиями различными искусствами и играми. Фактическими же властителями империи были сёгуны. Несмотря на то что императорской столицей был город Киото, сёгун, будучи человеком военным, производил управление страной из «собственной» столицы — «бакуфу», получившей такое название по аналогии с устанавливаемым на поле сражения полевым штабом (бакуфу) — матерчатым холстом, закрепленным на шестах, который закрывал командующего от стрел и пуль неприятеля. Со сменой сёгуна столица переезжала на другое место, давая имя новому историческому периоду. Во времена правления сёгунов из семьи Минамото (1192—1203 годы) столицей была Камакура, а при Асикага (1338—1573 годы) она вернулась в Киото, где в районе Муромати находилась их резиденция. С приходом в 1582-м к власти Тоётоми Хидэёси его резиденция переехала сначала в замок Адзути, а затем — в Момояма. И наконец сёгун Токугава Иэясу перенес центр власти в основанный им в 1603-м город Эдо (ныне — Токио), остававшийся столицей сёгунов Токугава до 1868 года.
Структура самурайского сословия
Иерархическая система самураев имела коническое «построение» — самую верхнюю ступень занимал сёгун. В эпоху Токугава элитой среди даймё — «большое имя» (крупные землевладельцы) — были наиболее приближенные к сёгуну представители трех ветвей фамилии Токугава — госанкэ («три благородных семейства») из провинций Кии, Овари и Мито. Именно из представителей этих семей выбирался новый сёгун в том случае, если предыдущий не оставил после себя наследника. Далее шли три минимально приближенные к сёгуну Токугава, а потому менее значимые фамилии — санкё («три дома сеньоров») Таясу, Хитоцубаси и Симидзу. Верхний слой замыкали 176 семей фудай-даймё, бывшие союзниками Токугава еще до его прихода к власти, а также 86 семей тодзама-даймё, примкнувшие к нему после. Средний слой составляли сёмё — «малое имя» (мелкопоместные феодалы), а еще те самураи, которые были особо преданны непосредственно сёгуну — гокэнин (15 000 человек) и хатамото (5 000 человек). За ними следовали вассалы вассалов — байсин, подчиняющиеся местным феодалам, а последнюю ступень иерархической лестницы занимали рядовые воины, называвшиеся асигару — «легкие ноги». К началу XVII века число всех самураев и членов их семей составляло около двух миллионов человек, то есть около 10 % всего населения Японии.
Положение и статус самураев обуславливались размерами их годового дохода или получаемого в рисовом эквиваленте пайка, мерилом для которого служила особая единица — коку, равная 160 кг риса. Такое количество вполне обеспечивало потребности одного человека в рисе в течение года. Самым крупным, а следовательно, и самым богатым землевладельцем был, естественно, сёгун. В 1598 году размер его дохода превышал 2 557 000 коку, а всего же доходы сёгунов в разные периоды эпохи Токугава составили от 13 до 28% от годового дохода всей страны. В то же время доходы всех князей даймё (около 250 человек) равнялись примерно 70—76%.
Самураям-вассалам сёгуна и даймё также выплачивался рисовый паек. Все расходы, связанные с их жизнью и службой (питание, покупка доспехов, оружия, одежды, содержание семьи), погашались из этого пайка. Хатамото («те, кто под знаменем») получали от 500 до 10 000 коку в год, гокэнин («люди благородного дома») довольствовались получением пайка, максимально доходившим до 500 коку (в среднем — 100) в год. Низкоранговые самураи, находившиеся в прямой зависимости от даймё и сёмё, получали не более 30. Размеры пайка напрямую были связаны с доходами их сюзеренов он мог быть или уменьшен, или увеличен, в зависимости от объема собранного в его провинции урожая.
С приходом к власти сёгуна Токугава Иэясу была создана оригинальная система, позволявшая четко контролировать всех крупных феодалов и пресекать попытки покушения на свою власть. Каждый даймё должен был несколько месяцев в году проводить «в гостях» у сёгуна в Эдо. Переезд из провинций занимал порой долгие месяцы и являл собой зрелище в высшей степени красочное. Снаряжение этой процессии, состоявшей в зависимости от ранга даймё от сотни до нескольких тысяч человек, требовало немалых затрат, что тоже ослабляло феодалов. Бывало даже, что по дороге на обеспечение роскошного шествия кончались деньги, а потому зачастую приходилось просить помощи со стороны. Так что высокие подданные постоянно находились либо в своих резиденциях подле сёгуна, либо в пути. К тому же семьи даймё постоянно проживали в Эдо практически в качестве заложников такое положение дел уводило вспыльчивых князей от мысли предать своего господина в военном походе.
Перед домами самураев во время праздника мальчиков Танго-но сэкку обязательно вывешивались боевые флаги с изображенными на них родовыми гербами, а для отпугивания злых духов у входа выставлялись алебарды и копья. Простые горожане, не имевшие родовых гербов и боевого оружия, придумали свое решение для украшения жилищ в период праздников. Так как в Японии карп всегда был символом мужественности, отваги и целеустремленности и только ему было под силу, плывя против течения, преодолевать мощнейшие
водопады, то кои-нобори — конусообразные полоски ткани, сшитые посередине, изображающие карпа и вывешенные на шесте, были призваны показывать всем окружающим, сколько в той или иной семье родилось мальчиков. Самый крупный — «черный карп» олицетворял отца семейства, синий — мать, остальные «карпы», поменьше, — количество мужского потомства. Интересно, что развевающиеся на ветру кои-нобори быстро получили распространение и в самурайских домах.
От рождения до смерти
Сразу после рождения мальчика и присвоения ему имени в дом самурая приходили многочисленные гости с подарками, самыми распространенными из которых были два веера, походивших на самурайские мечи и предвещающих славное будущее маленького воина. В первые годы жизни мальчику предстояло пройти множество ритуалов и обрядов — первое состригание волос, первое вкушение мяса и рыбы, первые шаги в «благоприятном направлении». По достижении четырех лет совершался обряд первого надевания широких шаровар хакама — отличительного атрибута взрослой жизни.
Особенно пышно отмечался праздник Танго-но сэкку, приходящийся на 5-й день 5-го месяца и посвященный тем мальчикам, которым еще не исполнилось 15 лет. Чтобы подготовить детей к достойной предков славной и героической жизни и как можно раньше приобщить их к культу оружия, преподносимые им в дар предметы носили ритуальный характер. Обязательными подарками являлись игрушечные мечи (катана и вакидзаси), маленькие доспехи и куклы, облаченные в них. И хотя все они были не чем иным, как игрушками, играть в них детям не разрешалось — эти предметы, даже будучи в игрушечном исполнении, должны были внушать маленьким самураям неизменное уважение, приобщая их к жизни и законам самурайского сословия. Самурайским отпрыскам рассказывали о прошлых сражениях и славных деяниях их предков, прививая почитание своего рода, а также преданность господину. Повзрослев и став истинными самураями, они должны были перед смертельной схваткой вспомнить эти давние уроки мужества и патриотизма и успеть громким голосом перечислить подвиги своих пращуров. Воины, готовые умереть за своего господина, должны были быть твердо уверены, что их потомки так же упомянут и их имена, и их деяния.
Самым важным и последним из ритуалов, происходивших в жизни мальчиков, становилось достижение ими 15-летнего возраста. Именно в этот период мальчик входил во взрослую жизнь через обряд гэмбуку — совершеннолетия. В торжественной обстановке юношам состригали волосы в прическу сакаяки, чтобы они могли надеть головной убор, называющийся эбоси. На роль главы инициации обычно приглашали самого знатного в округе самурая, достаточно часто также «родителем эбоси» становился сюзерен отца мальчика — таким образом оформлялись отношения сюзерен—вассал между новым мужчиной в клане и его господином, становившиеся своеобразной клятвой верности. Юноша во время инициации получал новое, теперь уже «взрослое» имя.
В богатых аристократических семьях происходил церемониал надевания особого головного убора каммури — «короны», отсюда пошло другое название этого обряда, бывшее в ходу в высшем обществе какан — «надевание короны».
В заключение церемонии, ознаменовывавшей наступление совершеннолетия, юноше торжественно вручалось его второе «Я» — пара мечей. И именно с этого момента он становился абсолютно самостоятельным человеком, способным определять всю свою дальнейшую судьбу жениться, заводить детей, поступать на службу.
Анатомия воспитания самурая
На будущего самурая как на неустрашимого и храброго воина возлагались очень большие надежды, и потому его воспитание начиналось с самого раннего возраста. Главной наукой, внушаемой каждому ребенку из самурайской семьи, считалась «нечувствительность» к страху смерти и всему, что с ней связано. Для того чтобы привить это качество, мальчиков отправляли ночью на кладбище, специально заставляли присутствовать на казнях, посылали в те места, где, по поверьям, обитали демоны, духи и привидения, коих в мистических японских представлениях было великое множество. Причем от мальчиков требовалось не только присутствие в непосредственной близости от того места, где происходила чья-то насильственная или естественная смерть, они обязаны были в качестве доказательства своего равнодушия к этому акту на голове или теле свежего трупа, в крайнем же случае — на могильном камне, поставить собственный опознавательный знак.
Маленьким самураям очень часто приходилось выполнять и тяжелую физическую работу. Согласно конфуцианским традициям ребенок ради родителей не должен был никоим образом жалеть себя. Доходило до того, что мальчик, у которого заболели родители, мог в самый жесточайший мороз растапливать лед на реке собственным телом, для того чтобы добыть для них воды, или, например, спать абсолютно голым, чтобы голодные москиты бросались именно на него, а не на отца с матерью.
Обучение самурая продолжалось с самого раннего детства и до совершеннолетия. В программу подготовки входили техники владения различными видами оружия и рукопашного боя, форсирование водных преград в облачении, состоявшем из полного комплекта доспехов, а также обучение приему подавления морального духа противника с помощью особого боевого крика. Для отпрысков знатных фамилий обязательными дисциплинами считались верховая езда и форсирование рек на лошади. Не менее важным было и изучение классической литературы, и прививание навыков традиционного для японцев стихосложения. Однажды в ходе разговора, случившегося между двумя самураями, один из них взялся утверждать, что изучение литературы — это просто пустая трата времени, другой же в ответ на это заметил «Боевые искусства — это наша правая рука, а литература — левая». И это было сущей правдой, ведь умение слагать стихи порой спасало жизнь, которой самураи, впрочем, не очень-то и дорожили. А вот великий японский воин Минамото-но Ёсииэ (1039—1108) всегда щадил своих врагов, сумевших достойно ответить на его короткие стихи своими виршами. Да и имя знаменитого во всей империи строителя Эдоского замка — Оота Докан — вряд ли бы осталось известным новым поколениям японцев, не найди он оригинального ответа на поэтические излияния стоящего над ним противника с занесенным для смертельного удара мечом.
Надо сказать, что самой почетной и красивой смертью для самурая считалась гибель на поле сражения, ведущегося во имя защиты своего господина. Пленение было страшным позором и говорило о том, что самурай, не сумев совладать с чувством страха и предпочтя жизнь смерти, проявил непростительное малодушие.
Абсолютно противоположным примером умения владеть собой, выказывавшим редкое мужество и презрение к смерти и позволявшим выглядеть достойно не только перед своим господином и родственниками, но и перед противником, являлось вспарывание себе живота, известного как харакири, или сэппуку, — эта разновидность смерти считалась для самурая в высшей степени благородной и почетной. Ведь далеко не каждый из воинов мог собственноручно, недрогнувшей рукой воткнуть себе в живот кинжал и сделать сначала горизонтальный разрез, прорезавший внутренности, а затем — вертикальный, доходящий до диафрагмы. Если же желанная смерть по тем или иным причинам все же не наступала, самураю приходилось протыкать себе горло.
Одежда
Как среди сословий, так и внутри самурайского класса не только отношения, но и виды облачения были строго регламентированы. Одежда из шелка была привилегией исключительно представителей высших классов. Крестьяне могли носить только набедренную повязку и груботканую конопляную или хлопчатобумажную одежду.
Повседневная одежда самурая состояла из нескольких деталей, сразу отличавших его от остальных граждан империи. Кроме двух традиционных мечей, заткнутых за широкий пояс, самурая выделяла одежда совершенно особого покроя, называемая рейфуку и состоявшая из широких шаровар — хакама, кимоно
с короткими рукавами — косодэ, поверх которого надевалось еще верхнее кимоно, завершала одежду хаори — накидка с короткими рукавами. Ношение полного самурайского облачения представителями других сословий было строжайше запрещено. Вероятно, потому, что на верхнюю самурайскую одежду
(обычно хаори) в пяти местах (два — на рукавах, два — на груди, один — на спине) нашивались небольшие фамильные гербы того рода, к которому самурай принадлежал. Герб был привилегией представителей исключительно высшего общества — самураев и аристократии. Однако некоторые детали костюма, а
именно хакама (на них герб не ставился), в особо торжественных случаях дозволялось надевать ремесленникам и торговцам. Те элементы комплекта, на которых носились родовые гербы, назывались монцуки, или «одежда с гербами».
Самурайский веер, разделенный на железные секции, служил не только опахалом, но и хорошим средством защиты при возможном нападении.
На ноги самураев надевались таби — плотные белоснежные носки с отделенным большим пальцем, разновидность обуви зависела от обстоятельств, в которые попадал самурай. В походы надевались простые соломенные сандалии — варадзи,
в дождливую погоду, чтобы не запачкать таби, использовали гэта — деревянные сандалии на колодках, сбоку напоминающие по форме букву «П». Переход с летней формы одежды на зимнюю происходил в 1-й день 9-го месяца, а с зимней на летнюю — в 5-й день 5-го месяца.
Доспехи
Японские воины применяли доспехи в виде цельнометаллических нагрудников и шлемов еще в период Яёй. Но вместе с прогрессом технологии обработки железа и усовершенствованием техники изготовления оружия менялись и доспехи, призванные защищать от него. Период расцвета искусства изготовления доспехов пришелся на эпохи Хэйан и Камакура — время зарождения самурайства, и с тех пор они почти не менялись. Некоторые изменения коснулись их внешнего вида только в конце периода Адзути-Момояма (1573—1603), что положило начало двум их разновидностям — ёрои, изготовленные до XVI века, и гусоку — военное облачение более поздних периодов.
Доспехи надевали непосредственно перед сражением или в особо торжественных случаях. В остальное время они бережно хранились на почетном месте. В походах же, в зависимости от размера лат, их носили или в лакированном ящике за плечами, придерживая обеими руками, или в специальном сундуке, который несли двое слуг.
Помимо шнуров определенного цвета, которыми скреплялись доспехи, другим опознавательным знаком самурайских группировок на поле боя были небольшие флаги с родовыми гербами — сасимоно, крепившиеся на задней части домару, и гербы на шлеме.
Крупные военачальники в особых случаях, таких как начало сражения, посольство или визит к господину, надевали поверх доспехов безрукавную хлопковую накидку — дзимбаори. Прерогативой военачальников высокого ранга был металлический боевой веер гумпай для руководства ходом сражения и самозащиты. Япония - один из ближайших и значительнейших соседей России. Несмотря на это, наши знания об Японии и ее народе содержат часто больше необоснованных мифов и легенд, чем правды. Попытаться развеять некоторые из этих мифов и приблизить нас к Японии как она есть, а не как мы привыкли ее себе представлять.
Миф первый: Японцы узкоглазы и косоглазы
Иллюзия меньшего размера возникает потому, что у представителей монголоидных расы есть так называемая "монголоидная складка верхнего века", заполняющее "пустое" пространство глазницы. Однако при этом сама глазница у монголоидов больше, чем у европеоидов, так что, поскольку европеоиды привыкли к другому соотношению размеров глаза и глазницы, а размер последней мы (европеоиды) привыкли считать постоянным, то у нас и возникает ощущение, что глаза у монголоидов уже, чем у европеоидов. Но это не более чем оптический обман, кстати, характерный только для ощущений европеоидов. Сами японцы не воспринимают европейские глаза как более широкие.
Аналогичный оптический обман происходит и с "косоглазием". Это тоже оптический обман, связанный с тем, что у монголоидов менее выдающийся нос, а европеоиды привыкли мысленно "привязывать" глаза к носу. Поскольку у монголоидов нос "начинается" ниже, то нам и кажется, что глаза несколько скошены.
Миф второй: Япония - маленькая страна
Все относительно. Территория Японии - 377 тыс. кв. км. Это больше, чем, скажем, территория объединенной Германии, и почти эквивалентно территории Италии. Население Японии (125 млн. человек) лишь немногим меньше населения России. С политической точки зрения Япония всегда была сильнейшим государством Дальнего Востока, даже более сильным, чем погрязший во внутренних конфликтах Китай. Природа Японии также весьма разнообразна - это далеко не только мегаполисы вроде Токио, но и леса, поля, реки и горы.
Миф третий: В Японских городах самая большая в мире плотность населения
Это неверно. В тройку самых плотно населенных городов мира входят Манила, Шанхай и Каир. Четвертое место - Париж, пятое - Бомбей. Токио - седьмое место, Осака - девятое, Москва - тринадцатое, Нью-Йорк - четырнадцатое. Из 105 таких городов семь - японские и тринадцать - американские.
Миф четвертый: Многие японцы хорошо владеют боевыми искусствами
Это неверно. Да, в японских школах на уроках физкультуры преподаются некоторые виды боевых искусств, но обычно это кэндо - искусство владения мечом, бесполезное в поединке, поскольку ношение холодного оружия в Японии запрещено. Никаких реальных боевых приемов в школе не изучают, а на внешкольные занятия такими вещами мало у кого есть время. По статистике, человека, могущего хорошо драться из-за владения специальными познаниями в этой области, куда проще встретить в России, чем в Японии, поскольку многие служили в спецназе.
Миф пятый: У Японии нет армии
Действительно, согласно Конституции, армии у Японии нет. Но зато есть "Силы Самообороны", представляющие собой небольшую, но хорошо вооруженную, подготовленную и боеспособную профессиональную армию. В основном, в ее состав входят ВМФ и ВВС. Это армия предназначена только для обороны страны, а не для проведения агрессивной военной политики.
Миф шестой: Курилы - исконно русская земля
Это верно лишь частично. Не следует путать две разные группы территорий: северные и центральные Курилы, действительно до 1871 года входившие в состав Российской империи и затем переданные Японии, и Южные Курилы (острова Шикотан, Кунашир, Итуруп и гряда Хабомаи), которые никогда до 1947 года не входили в состав какого-либо другого государства, кроме Японии. Именно эти четыре территории и являются камнем преткновения российско-японских отношений.
Кстати говоря, именно на острове Итуруп находилась база ВМС, с которой в 1941 году эскадра адмирала Нагумо отправилась бомбить Пёрл-Харбор.
Миф седьмой: Япония - ужасно дорогая страна
Это не совсем верно. Действительно, цены в Японии существенно выше, чем в США. Однако они близки к ценам в Европе, скажем, во Франции. Во многом это результат не столько взвинченных цен, сколько не совсем адекватному курса йены по отношению к доллару. А если сравнивать не цены, а соотношение зарплат и цен, то японцы окажутся ничуть не беднее, чем жители того же США.
Миф восьмой: У японцев, как и у русских, фамилия идет после имени
Это неверно. Все наоборот: по традиции у японцев имя идет после фамилии. Тем не менее, и в России, и во многих других странах есть традиция "европеизировать" японские имена. Надо отметить, что это практика не распространяется, скажем, на Китай. В имени "Мао Цзедун" "Мао" - это фамилия.
Миф девятый: В Японии часты самоубийства
Да, в Японии есть культура самоубийства. Но реальный уровень самоубийств ниже германского и шведского, не говоря уже о России.
Миф десятый Японцы - работящий и непьющий народ, не очень умеющий и любящий развлекаться
Как ни странно, к Японии это относится точно в той же степени, что и к России. Да, японцы много работают, и иногда "зарабатываются" до смерти, но выражение "сгореть на работе" придумано именно в России. Количество людей, умерших от переработки в современной Японии и России начала 1980-х, примерно одинаково.
Японцы также не дураки выпить, причем часто больше, чем нужно, и потребление спиртных напитков в Японии постоянно растет. Представления японцев о развлечении во многом тоже похожи на российские. Большой популярностью пользуется, скажем, отдых на природе или в компании друзей.
Кроме того, Япония - массово читающая страна. Другое дело, что там чаще читают мангу, чем собственно книги, но это показатель только культурных особенностей, а не уровня культуры.
Миф одиннадцатый: Японцев очень трудно понять
Это неверно. Японцев понять ничуть не труднее, чем американцев. Они практичны и рациональны, совсем не склонны к философским аллюзиям и глубокомысленным размышлениям.
Другое дело, что японцы вежливы и очень редко прямо отказывают или резко выражают негативное мнение, за что часто обвиняются в двуличности. Однако это характерная черта многих вежливых людей любого народа, и вежливого русского в этом смысле понять не проще, чем вежливого японца.
Миф двенадцатый: Японскую культуру очень трудно понять, а японский язык очень трудно изучить
Не более, чем любую другую культуру и любой другой язык. Ничего особенно трудного в японской культуре нет. А японский язык сложен только китайскими иероглифами, с которыми, кстати, проблемы и у многих японцев.
Миф тринадцатый: Японские дети очень много учатся в школе
В среднем не больше, чем российские дети. Правда, они еще ходят в дзюку - репетиторские курсы для поступления в институт или в старшую школу. Но такие курсы существуют и в России.
В общем и целом, объем требований к японским школьникам не превышает объема советских школьных требований 1960-х годов. Как и в СССР того времени, большое внимание уделяется заучиванию наизусть и зубрежке, потому что в Японии считается, что школа - это то место, где ребенок должен научиться трудолюбию и прилежанию.
Миф четырнадцатый: Японцы неизобретательны
Япония держит второе место в мире (после США) по количеству ежегодно регистрируемых патентов на изобретения, а уж раскованности мышления их писателей и художников можно только позавидовать. Например, гибкие магнитные диски были изобретены в конце 1940-х годов именно в Японии.
Миф пятнадцатый: Японцы - сексуальные маньяки
И близко нет ничего подобного. По количеству изнасилований Япония во много раз отстает от США. В Японии никогда не было эпидемий венерических заболеваний, бывших бичом Европы Нового времени.
Вообще, никакого особенного внимания сексу в японской традиции никогда не отдавалось - он был обычной частью повседневной жизни и источником множества шуток, но не предметом комплексов и терзаний. Именно поэтому большая часть видов развлечений сексуального характера в Японии с сексом самим по себе не связана - обычно это "игры в извращения", известные и в царской России, весьма провокационные, но достаточно невинные. Большая часть современных японцев, как женщин, так и мужчин, теряет невинность только после бракосочетания.
Миф шестнадцатый: Японская мафия - это круто
Ничего особенного в японской мафии нет. Во многом поведение японских якудза смахивает на поведение наших "братков". Похожие машины, способ одеваться, манера речи... Только японцы обычно несколько культурнее и менее агрессивны. Как и в России, они контролируют теневую экономику и нелегальный бизнес, но менее безопасно на улицах Японии от их наличия не становится. А вот неорганизованной преступности, наиболее опасной для простых граждан, в Японии существенно меньше.
Миф семнадцатый: Японцы - садисты
Ничего более страшного, чем то, что творили друг с другом участники Гражданской войны в России, никогда в истории человечества не было. Но это не повод считать жителей России садистами. А за все то, что японцы творили в Китае и Корее во время Второй мировой, японское правительство извинилось и признало свою вину. Ни о об одной другой стране в мире этого сказать нельзя.
Миф восемнадцатый: Японцы плохо знают языки
Не хуже, чем жители России или американцы. Большей части японцев знание других языков, кроме японского, в жизни не нужно, а прочим хватает и английского. При этом те, кто им часто пользуется, знают его обычно очень неплохо.
Миф девятнадцатый: Современная японская массовая культура вторична по отношению к американской
Это не совсем верно. Да, общая структура массовой культуры была позаимствована японцами в США. Но в эту структуру японцы заложили свое, достаточно самобытное содержание, и потому современная японская музыка и массовая литература начинают завоевывать не только азиатские, но и американские и европейские рынки, чего никогда не происходило бы, если бы они были только дешевым повторением уже существующей западной культуры.
Миф двадцатый: Японцам нравится, когда иностранцы могут сказать несколько слов по-японски
Не более, чем жителям России нравится, когда с ними пытаются говорить на ломаном русском. Кому-то это кажется лестным, кого-то - сильно раздражает. В общем случае, не стоит пытаться выглядеть глупо и говорить фразы, в произношении или смысле которых вы не уверены.ХИКИКОМОРИ
Хикикомори (дословно «отрываться, отходить, устраняться», «быть заточенным, заключенным») – японский термин, используемый для обозначения особого расстройства социальной адаптации у подростков и молодых людей, заключающегося в полном избегании любых контактов с социумом. Согласно психологу Сайто Тамаки, в Японии насчитывается до 1 миллиона хикикомори (20% от всех молодых (до 30 лет) людей в Японии или 1% от всего населения Японии). Поразительная цифра, но официальная статистика министерства здравоохранения Японии называет более скромную - 50 тысяч человек.
Многие, если не большинство, находясь в обществе («среди людей»), испытывают те или иные неудобства (дискомфорт, страх, чувство опасности, стеснение, чувство неполноценности, панику – вплоть до серьезных соматических симптомов типа сердцебиения, потоотделения, пищеварительных расстройств, болей, даже обморока) – все это называют «социофобией», навязчивыми состояниями, расстройствами личности. Обычно с этим борются с помощью фармакологических препаратов (анксиолитиков, снимающих чувство тревоги, транквилизаторов, антидепрессантов) и психотерапии. Однако хикикомори борются с этим одним способом – полностью устраняясь от общества. Целыми днями они безвыходно сидят в своих комнатах, не выходят из дома годами, а то и десятилетиями. Днем они обычно спят, а ночью смотрят телевизор, играют в компьютер, сидят в Интернете или мобильных чатах, читают или просто часами смотрят в стену. Естественно, их содержат родители, в доме которых они живут (хотя они могут жить и отдельно от родителей).
Все это не случается «в один прекрасный день»; прежде чем хикикомори «запрёт дверь своей комнаты» на годы, он постепенно проходит путь (иногда довольно долгий) все большей и большей социальной изоляции. Будущие хикикомори чувствуют себя и выглядят все более и более несчастными, испытывают все более и более трудно переносимые чувства небезопасности, неполноценности, общаются с людьми все меньше и меньше. Нередко они подвергаются унижениям в школе, испытывают давление со стороны родителей, которые требуют от них успехов, выполнения социальных требований.
Распорядок дня «среднего» хикикомори выглядит примерно так: ложится спать рано утром, а просыпается к вечеру - после обеда. Проснувшись, он может просто сидеть в своей комнате, пинать стенку, слушать музыку, читать, сидеть в Интернете и в мобильных чатах. Не все хикикомори всё время торчат в своей комнате, некоторые выходят на улицу, когда стемнеет – обычно для того, чтобы купить еду. Как правило же, хикикомори кормят родители, в буквальном смысле оставляя еду под дверью их комнат или квартир! Или же ночью, когда члены семьи засыпают, хикикомори выходит («прокрадывается»!) на кухню, чтобы поесть.
Такое длительное отсутствие социальных контактов и одиночество, естественно, не может не сказываться на психике хикикомори. Единственной реальностью для них становится мир манга, телевидения и компьютерных игр.
В 2004 году студент голландской киношколы Даниель Сугавара снял фильм «Тамаго», рассказывающий о жизни японского мальчика Киёши, который более 3 лет безвыходно прожил на кухне дома своих родителей. Его родители ничего не могли с ним поделать и стыдились его. Другим людям они говорили, что он учится за границей. Единственный человек, с которым Киёши общался, была его маленькая сестра. Через Интернет он общался с молодыми людьми, которые, так же как и он, устранились от общественной и семейной жизни. С ними он общался о том, что его занимало больше всего – игра на барабанах, секс, компьютерные игры, фильмы, «жизнь и смерть».
Обычно родители неосознанно поддерживают такую добровольную изоляцию своего ребенка (большинство хикикомори – юноши), не имея возможности или способности распознать проблему, увидеть ее серьезность. Это связано и с особыми отношениями между матерью и сыном, характерными для японского общества (воспитанием ребенка в Японии занимается по большей части мать, поэтому отец перекладывает на нее проблему хикикомори), – взаимной эмоциональной зависимостью, которую в Японии называют «амаэ» (amae). Этот негласный договор между родителями и ребенком (о том, чтобы родители не предпринимали попыток изменить жизнь хикикомори и вели себя по отношению к нему как можно более пассивно) называют «странным миром» (strange peace).
Японский психолог Такео Дои объясняет феномен амаэ как уникальное явление японской культуры. Амаэ – это существительное, образованное от непереходного глагола «амаэру» (amaeru), которое Дои переводит как «зависеть от благосклонности (доброжелательности, расположенности) другого человека и злоупотреблять ею». Это выражается в «беспомощности и желании быть любимым». Амаэру можно также определить как «потребность в зависимости». Словарь дает перевод амаэру как «полагаться на (добрую) волю другого», «зависеть от настроения другого», «вести себя как капризный (плохо воспитанный, испорченный) ребенок», «быть кокетливым», «уговаривать, задабривать», «играть на чувствах, манипулировать» и т.д. Дои указывает на то, что амаэ характерно не только и столько для отношений между матерью и ребенком (это, скорее, «психологический прототип», модель амаэ), но и для отношений между братом и сестрой, боссом и подчиненным, друзьями, мужем, который приходит домой пьяным, и женой, которая раздевает его, укладывает его в постель и т.д., – «амаэ пронизывает жизнь всех японцев». Амаэ подразумевает незрелость, но также входит и в романтические, любовные отношения японцев, в которых они поощряют невинность, наивность, беспомощность, преданность.
Часто хикикомори злятся на себя за свою неполноценность и за то, что не могут преодолеть свою проблему, предпринимают аутоагрессивные действия (наносят себе раны, пытаются покончить с собой), испытывают гнев, проявляют враждебность к своим родителям, вплоть до насильственных действий, особенно когда те требуют от них выйти из своих комнат, «заняться чем-нибудь». Однако в последние годы проблема насилия со стороны хикикомори обострилась.
* * *
НЕВАДА-ТЯН
В 1997 году в городе Кобэ 14-летний школьник Сейто Сакакибара убил 11-летнего мальчика и 10-летнюю девочку. Настоящее имя убийцы неизвестно, т.к. японское законодательство запрещает разглашение информации о личности несовершеннолетних преступников (в официальных документах Сакакибара фигурирует как «Мальчик А»). Сакакибара был классическим хикикомори и отаку (человеком, помешанным на манга и анимэ; иногда хикикомори называют «крайним случаем отаку»), при обыске в его комнате были найдены тысячи порнографических комиксов, фильмов и хентай. В возрасте 12 лет он проявлял жестокость по отношению к животным (он выстраивал несколько жаб в ряд, а потом проезжал по ним на своем велосипеде). Здесь можно вспомнить случай японского серийного убийцы Цутому Миядзаки, убившего в 1988 и 1989 годах четырех девочек в возрасте от 4 до 7 лет и съевшего двух из них. Миядзаки тоже был отаку, в его квартире было найдено более шести тысяч (!) хентай и фильмов ужасов. В своих убийствах Миядзаки пытался воспроизвести сцены из японского хоррор-сериала «Guinea Pig» (любимая часть Миядзаки называлась «Цветок плоти и крови» или «Медленная смерть: Расчленение»). Миядзаки приговорен к смерти через повешение и в настоящее время пребывает в камере смертников (казнь должна состояться в 2006). Сейчас его жизнь ненамного отличается от его прошлой повседневной жизни на свободе – он так же целыми днями читает манга и смотрит телевизор. Несмотря на то, что Миядзаки поставили диагноз шизофрения, его признали вменяемым.
В 2000 году 17-летний японец захватил автобус с пассажирами и убил одного человека. Выяснилось, что молодой человек был хикикомори, но родители не знали как с ним быть и на два месяца отправили его в психиатрическую больницу. Он почувствовал себя преданным и покинутым и «решил отомстить» родителям.
В июне 2003 22-летний Хироюки Цучида забил до смерти свою мать бейсбольной битой и был приговорен к 14 годам тюремного заключения. Он сказал, что анимэ-сериал «Неон Генезис Евангелион» помог ему осознать, что человеческая раса – это ненужные природе существа. Начать очищать землю от людей он решил со своей семьи.
1 июня 2004 года в начальной школе Окубо в городе Сасебо 11-летняя японская девочка убила свою 12-летнюю одноклассницу Сатоми Митари, перерезав ей горло и разрезав руки ножом для бумаги. Имя девочки-убийцы также неизвестно (в официальных документах она фигурирует как «Девочка А»), но анимэ-персонаж, которому она послужила прототипом, стал очень популярен в Интернете. Анимешка Невада-тян (на «Девочке А», как считается, в день убийства был джемпер с надписью «Nevada» на груди) изображается с короткими темными волосами, в этом самом джемпере, заляпанном кровью, со зловещей улыбкой и с ножом для бумаги в руке.
Когда ее арестовали, «Девочка А» сказала: «Я сделала плохую вещь. Простите меня, простите меня». Непосредственным поводом для убийства послужило то, что накануне Сатоми Митари оставила на вебсайте «Девочки А» оскорбительный комментарий. «Девочка А» часто проявляла агрессивность к своим одноклассникам и признаки социальной фобии, хотя, к примеру, занималась баскетболом.
Причины явления хикикомори прежде всего социальные. В последние несколько десятков лет молодые люди становятся все более не способны выполнять требования, которые предъявляет им современное общество. Они не способны сформировать или различить свои «татэмаэ» («социальную роль», «маску», «фасад» – к этому у японского общества очень и очень высокие требования) и «хоннэ» («настоящее Я», «настоящую личность», «себя самого»). Средний класс в постиндустриальном обществе Японии достиг такого уровня жизни, что родители могут себе позволить содержать детей до вполне почтенного возраста. В бедных японских семьях хикикомори не встречаются, т.к. дети рано сталкиваются с проблемой «как заработать себе на жизнь» и вынуждены «идти в люди», чтобы работать, даже с серьезными проблемами с общением. Наконец, последние лет десять были для Японии временем относительного экономического застоя и нестабильности на рынке труда. На хорошую работу стало труднее попасть, что предъявляет повышенные требования к школьникам и студентам университетов – стало сложнее учиться, а гарантий, что ты будешь работать (так же как и твои родители) в какой-нибудь гигантской транснациональной корпорации, стало меньше, чем лет 15-20 назад. Молодые люди понимают, что система их отцов и дедушек уже не работает, поэтому, не видя ясной цели в жизни, они становятся хикикомори.