***
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров,
Жили книжные дети не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт –
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид.
Но одежды латали
Нам матери в срок
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Липли волосы нам, на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь –
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой, -
Тайну слова "приказ"
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.
И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И друзей успокоив
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.
Только в грезы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав – столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев
Еще теплым мечём,
И доспехи надев, -
Что почем, что почем!
Разберись, кто ты –трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненый друг,
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили его – не тебя, -
Ты поймешь, что узнал
Отличил, отыскал
По оскалу забрал –
Это смерти оскал! –
Ложь и зло,- погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади –
Воронье и гробы!
Если путь прорубая отцовским мечем
Ты соленые слезы на ус намотал
Если в жарком бою испытал что почем, -
Значит нужные книги ты в детстве читал!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска
Если руки сложа
Наблюдал свысока
И в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом –
Значит в жизни ты был
Ни причем, ни причем...
В.Высоцкий
Стихи, которые нам нравятся!, строчки, запавшие в душу
- Она плакала, сквозь ресницы
Сквозь подушку, потекшую тушь,
Поцелуи, забытые лица
И Луну в отражениях луж.
Отрицает сердце разбитое
Эту горькую правду и ложь,
Чашу бед, до конца не испитую..
Любишь? Нет? Не любишь? Ну чтож..
Чтоже делать девчонке обиженной,
Ведь еще далеко до утра,
Позабыта, любовью унижена
И на грани добра и зла.
Мысли черным демоном бесятся,
Прогоняя целительный сон:
Наглотаться чего-то? Повеситься?
Или просто, шагнуть за балкон?
Скоро высохнет то, что накрапало
И исчезнет вся боль от обид,
А пока, она просто плакала,
Она просто рыдала навзрыд..
***
Непросто выпить за любовь,
Которой в жизни больше нет,
Непросто ждать того, что вновь
Напоминает дать ответ.
Непросто ждать того, что может
Уже не ждет, наверно, нас
И что-то в сердце он тревожит
И отнипмает сил у нас.
Найти, сберечь, увы, непросто.
Но сохранить с душе сложней.
И, разбираясь в мыслях дважды,
Ты понимаешь только раз:
Забыв про прошлое однажды,
Переживешь его не раз.
***
Окно закрыто
И слов не слышу.
Я по ступенькам
Иду на крышу.
Забыто сердце
В лицо бьет ветер.
Никто не знает
Одна на свете.
В руке монетка -
Все, что осталось
Марионетка,
Не с тем связалась.
Забыта гордость
С ним, на край света.
Где непокорность?
А ее нету.. Ну, хоть кто-то еще написал, а я уж думала, что в этой теме больше кроме меня никто ничего не напишет(((
Александр Кочетков
БАЛЛАДА О ПРОКУРЕННОМ ВАГОНЕ
- Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,-
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана -
Прольется пламенной смолой.
- Пока жива, с тобой я буду -
Душа и кровь нераздвоимы,-
читать дальшеПока жива, с тобой я буду -
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду -
Ты понесешь с собой, любимый,-
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.
- Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба - я и ты.
- Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного,-
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.
Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,-
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!
1932Я открою свой секрет
А может, нет
Ты будешь не рада
Ты пришлешь мне свой портрет
А может, нет
Лучше не надо
Ангелы онлайн
Никому не видимы в окнах печали
Ангелы онлайн
Нелюбимы были бы, если б не лгали
Стоп, стоп, что с тобой?
Плачет мой цветок ночной
Просто от тоски
Обрывает лепестки
Все узнаешь обо мне
А может, нет
Вдруг будет больно
Вместе встретим мы рассвет
А может, нет
Забыть тебя что ли?
------------------------------------
Планка - Ангелы ОнлайнЕсли где-то в чужой незнакомой ночи
Ты споткнулся и ходишь по краю,
Не таись, не молчи, до меня докричи –
Я твой голос услышу, узнаю.
Может с пулей в груди ты лежишь в спелой ржи?
Потерпи – я спешу, и усталости ноги не чуют.
Мы вернемся туда, где и воздух и травы врачуют,
Только ты не умри, только кровь удержи.
Если конь под тобой, ты домчи, доскачи-
Конь дорогу отыщет буланый
В те края, где всегда бьют живые ключи,
И они исцелят твои раны.
Где ты, друг, - в заперти или в долгом пути,
На развилках каких, перепутьях и перекрестках?!
Может быть, ты устал, приуныл,
Заблудился в трех соснах
И не можешь обратно дорогу найти?..
Здесь такой чистоты из по снега ручьи,
Не найдешь, не придумаешь краше.
Здесь цветы и кусты, и деревья – ничьи,
Стоит нам захотеть – будут наши…
Если трудно идешь, по колено в грязи
Да по острым камням, босиком по воде по студеной,
Пропыленный,обветренный, дымный, огнем опаленный,
Хоть какой доберись, добреди, доползи…
В.Высоцкийнашел забавный перевод The Raven Edgar Allan Poe..
» Click to show Spoiler - click again to hide... «
Полночь, раз, была глухая; мысли - вялы и усталы,
Множество преданий странных в старой книге я прочел,
Грезил в зыбкой полудреме, и услышал незнакомый
Звук, как стук - неясный, скромный, в дверь жилища моего.
"Видно, гость, - пробормотал я, - у жилища моего.
Путник - только и всего."
Помню ясно, как вчера я - был Декабрь, и догорая,
Угольки, как души, тая, рассыпались в прах и сор.
Жаждал утра я со страстью; дел себе искал напрасно,
В море книг топил несчастье, - спи, погибшая Линор, -
Незабвенный, лучезарный, ангел с именем Линор, -
Имя здесь - ничто, с тех пор.
Тут, звенящий тихий шорох заскользил в пурпурных шторах,
Ужасом пронзив, какого прежде я не знал еще;
И, чтоб сердце успокоить, повторил себе я строго:
"Это гость, что ищет крова - у жилища моего.
Путник поздний ищет крова у жилища моего.
Путник, только и всего."
Дрожь в душе своей унявши, я решил не медлить дальше,
"Сэр, - сказал, - Мадам, быть может, - право, искренней всего,
Умоляю вас, простите, был ваш стук настолько тихим,
Деликатнейшим и тихим в дверь жилища моего,
Что я вас едва расслышал." - Отпер дверь... И - никого.
Тьма лишь, больше ничего.
Я стоял, ошеломленный, в тьму глядящий, напряженный,
Дикой грезою пронзенный, небывалой до сих пор...
Долго ждал, но тьма молчала, больше знака не давала.
И одно лишь было слово здесь обронено: "Линор?" -
Я шепнул его, и эхо мне вернуло вздох: "Линор!"
Ясный вздох - и явный вздор.
В дом пустой вернувшись снова, с болью в сердце - нет ей слова,
Вскоре стук услышал новый - громче прежнего того.
"Видно, - я сказал, - там что-то бьет в оконную решетку.
Надо бы проверить, что там странно так стучит в окно.
Только сердце успокою, и взгляну, что бьет в окно.
Ветер лишь, скорей всего!"
Только распахнул я ставни, как влетел, шумя крылами,
В дом мой Ворон величавый, очевидец тьмы времен.
И надменно, без почтенья, без малейшего смущенья,
Будто лорд, без приглашенья, важно сел над дверью он -
Заскочив на бюст Паллады, важно, будто бы на трон, -
Сел, и все, и замер он.
И при виде черной птицы, смог я вдруг развеселиться,
Словно шутка над испугом - этот траурный убор.
"Хоть хохол торчит - не очень, не пуглив ты, это точно, -
Я признал. - Зловещий Ворон, знающий Ночной простор -
Как зовешься, покоривший Ночь - Плутона злой простор?"
Ворон каркнул - "Nevermore!"
Потрясен я был нескладной птицей, говорившей складно,
Пусть ответ ее, конечно, был не складный разговор;
Невозможно согласиться, чтоб к кому влетела птица,
Осчастливив тем, что села, как еще один затвор, -
На скульптурный бюст над дверью, будто чудище-затвор, -
С этой кличкой - "Nevermore".
Но сидел он отрешенно, так сказав, на бюсте, словно,
Вместе с этим странным словом жизнь покинула его,
Ничего не добавляя, ни пера не поправляя -
Лишь когда пробормотал я, "Как друзья все, до сих пор -
Утром он меня оставит, как Надежды, до сих пор." -
Вдруг изрек он: "Nevermore."
От внезапности я вздрогнул - да и кстати было слово.
"Несомненно, - я промолвил, - заучил он этот вздор -
Вздох хозяина, чьи беды не давали видеть света,
И печалям стал ответом, как припев иль заговор -
И надеждам отпеваньем - тот тоскливый заговор:
"О, довольно - nevermore.""
Но, как прежде, эта птица - повод, в шутке, мне забыться;
Кресло к двери развернул я, к бюсту, к Ворону в упор,
И на бархат опустился, и в фантазии пустился,
Сочиняя, что пророчил мне посланец давних пор -
Черный, мрачный и ужасный очевидец давних пор,
Мне прокаркав: "Nevermore."
Так сидел я, в размышленье, но уже без обращенья
К птице, чьи глаза сверкали, в сердце мне вжигая взор,
И мечтал я, отдыхая, мягкий бархат приминая,
Что свет лампы, обтекая, в странный превращал узор.
Фиолетовый тот бархат, тот причудливый узор,
Ей не смять, ах, nevermore!
Воздух, в сладком представленье, загустел в хмельном куренье -
Серафим махнул кадилом, став незримо на ковер.
"Бедный грешник, - тут вскричал я, - Божьи ангелы, слетая,
Дарят отдых, мир, непентес горькой скорби о Линор;
Жадно пей благой непентес - пей, и позабудь Линор!"
Каркнул Ворон: "Nevermore."
Я сказал: "Исчадье ада! - Ворон вещий, или дьявол! -
Послан ли сюда Лукавым, или брошен в сей простор
Ты неистовой стихией, в царство колдовской пустыни,
В дом, где Ужасом все стынет - о, ответь мне, вещий взор -
Ждет ли Галаад целебный? - заклинаю, вещий взор!"
Каркнул Ворон: "Nevermore."
Я сказал: "Исчадье ада! - Ворон вещий, или дьявол! -
В Небесах, что Бог над нами, возлюбивший нас, простер -
Предреки: душе скорбящей, ныне далеко бродящей,
Встретится святая дева - ангел с именем Линор,
Незабвенный, лучезарный ангел с именем Линор."
Каркнул Ворон: "Nevermore."
"Птица-бес, ты стала лишней! - завопил я тут, вскочивши. -
Убирайся - в Ночь, и Бурю, и Плутона злой простор! -
Черных перьев не роняя, знака лжи не оставляя,
Дом немедля покидая - наш закончен разговор!
Клюв свой вынь навек из сердца, прочь же, кончен разговор!"
Каркнул Ворон: "Nevermore."
И сидит, сидит неслышно, не взлетая, неподвижно,
Дремлет на Палладе бледной черный демон до сих пор;
Но глаза его сверкают, ничего не упускают,
В свете лампы он роняет тень на вытертый ковер.
И душе моей из тени, тяжко павшей на ковер,
Не подняться - nevermore.
Блэк Лайон Дюк, февраль 1999- БАЛЛАДА О ЛЮБВИ
— Я жить без тебя не могу,
Я с первого дня это понял...
Как будто на полном скаку
Коня вдруг над пропастью поднял.
— И я без тебя не могу.
Я столько ждала! И устала.
Как будто на белом снегу
Гроза мою душу застала.
Сошлись, разминулись пути,
Но он ей звонил отовсюду.
И тихо просил: «Не грусти...»
И тихое слышалось: «Буду...»
Однажды на полном скаку
С коня он свалился на съемках...
— Я жить без тебя не могу,—
Она ему шепчет в потемках.
Он бредил... Но сила любви
Вновь к жизни его возвращала.
И смерть уступила: «Живи!»
И все начиналось сначала.
— Я жить без тебя не могу...—
Он ей улыбался устало,
— А помнишь на белом снегу
Гроза тебя как-то застала?
Прилипли снежинки к виску.
И капли росы на ресницах...
Я жить без тебя не смогу,
И значит, ничто не случится.
1947
Андрей Дементьев. Аварийное время любви.
Эдуард Асадов
БАЛЛАДА О НЕНАВИСТИ И ЛЮБВИ
I
Метель ревет, как седой исполин,
Вторые сутки не утихая,
Ревет, как пятьсот самолетных турбин,
И нет ей, проклятой, конца и края!
Пляшет огромным белым костром,
Глушит моторы и гасит фары.
В замяти снежной аэродром,
Служебные здания и ангары.
В прокуренной комнате тусклый свет,
Вторые сутки не спит радист.
Он ловит, он слушает треск и свист,
Все ждут напряженно: жив или нет?
Радист кивает: - Пока еще да,
Но боль ему не дает распрямиться.
А он еще шутит: "Мол, вот беда
Левая плоскость моя никуда!
Скорее всего перелом ключицы..."
Где-то буран, ни огня, ни звезды
Над местом аварии самолета.
Лишь снег заметает обломков следы
Да замерзающего пилота.
Ищут тракторы день и ночь,
Да только впустую. До слез обидно.
Разве найти тут, разве помочь -
Руки в полуметре от фар не видно?
А он понимает, а он и не ждет,
Лежа в ложбинке, что станет гробом.
Трактор если даже придет,
То все равно в двух шагах пройдет
И не заметит его под сугробом.
Сейчас любая зазря операция.
И все-таки жизнь покуда слышна.
Слышна ведь его портативная рация
Чудом каким-то, но спасена.
Встать бы, но боль обжигает бок,
Теплой крови полон сапог,
Она, остывая, смерзается в лед,
Снег набивается в нос и рот.
Что перебито? Понять нельзя.
Но только не двинуться, не шагнуть!
Вот и окончен, видать, твой путь!
А где-то сынишка, жена, друзья...
Где-то комната, свет, тепло...
Не надо об этом! В глазах темнеет...
Снегом, наверно, на метр замело.
Тело сонливо деревенеет...
А в шлемофоне звучат слова:
- Алло! Ты слышишь? Держись, дружище -
Тупо кружится голова...
- Алло! Мужайся! Тебя разыщут!..
Мужайся? Да что он, пацан или трус?!
В каких ведь бывал переделках грозных.
- Спасибо... Вас понял... Пока держусь! -
А про себя добавляет: "Боюсь,
Что будет все, кажется, слишком поздно..."
Совсем чугунная голова.
Кончаются в рации батареи.
Их хватит еще на час или два.
Как бревна руки... спина немеет...
- Алло!- это, кажется, генерал.-
Держитесь, родной, вас найдут, откопают...-
Странно: слова звенят, как кристалл,
Бьются, стучат, как в броню металл,
А в мозг остывший почти не влетают...
Чтоб стать вдруг счастливейшим на земле,
Как мало, наверное, необходимо:
Замерзнув вконец, оказаться в тепле,
Где доброе слово да чай на столе,
Спирта глоток да затяжка дыма...
Опять в шлемофоне шуршит тишина.
Потом сквозь метельное завыванье:
- Алло! Здесь в рубке твоя жена!
Сейчас ты услышишь ее. Вниманье!
С минуту гуденье тугой волны,
Какие-то шорохи, трески, писки,
И вдруг далекий голос жены,
До боли знакомый, до жути близкий!
- Не знаю, что делать и что сказать.
Милый, ты сам ведь отлично знаешь,
Что, если даже совсем замерзаешь,
Надо выдержать, устоять!
Хорошая, светлая, дорогая!
Ну как объяснить ей в конце концов,
Что он не нарочно же здесь погибает,
Что боль даже слабо вздохнуть мешает
И правде надо смотреть в лицо.
- Послушай! Синоптики дали ответ:
Буран окончится через сутки.
Продержишься? Да?
- К сожалению, нет...
- Как нет? Да ты не в своем рассудке!
Увы, все глуше звучат слова.
Развязка, вот она - как ни тяжко.
Живет еще только одна голова,
А тело - остывшая деревяшка.
А голос кричит: - Ты слышишь, ты слышишь?!
Держись! Часов через пять рассвет.
Ведь ты же живешь еще! Ты же дышишь?!
Ну есть ли хоть шанс?
- К сожалению, нет...
Ни звука. Молчанье. Наверно, плачет.
Как трудно последний привет послать!
И вдруг: - Раз так, я должна сказать! -
Голос резкий, нельзя узнать.
Странно. Что это может значить?
- Поверь, мне горько тебе говорить.
Еще вчера я б от страха скрыла.
Но раз ты сказал, что тебе не дожить,
То лучше, чтоб после себя не корить,
Сказать тебе коротко все, что было.
Знай же, что я дрянная жена
И стою любого худого слова.
Я вот уже год тебе не верна
И вот уже год, как люблю другого!
О, как я страдала, встречая пламя
Твоих горячих восточных глаз. -
Он молча слушал ее рассказ,
Слушал, может, последний раз,
Сухую былинку зажав зубами.
- Вот так целый год я лгала, скрывала,
Но это от страха, а не со зла.
- Скажи мне имя!..-
Она помолчала,
Потом, как ударив, имя сказала,
Лучшего друга его назвала!
Затем добавила торопливо:
- Мы улетаем на днях на юг.
Здесь трудно нам было бы жить счастливо.
Быть может, все это не так красиво,
Но он не совсем уж бесчестный друг.
Он просто не смел бы, не мог, как и я,
Выдержать, встретясь с твоими глазами.
За сына не бойся. Он едет с нами.
Теперь все заново: жизнь и семья.
Прости. Не ко времени эти слова.
Но больше не будет иного времени. -
Он слушает молча. Горит голова...
И словно бы молот стучит по темени...
- Как жаль, что тебе ничем не поможешь!
Судьба перепутала все пути.
Прощай! Не сердись и прости, если можешь!
За подлость и радость мою прости!
Полгода прошло или полчаса?
Наверно, кончились батареи.
Все дальше, все тише шумы... голоса...
Лишь сердце стучит все сильней и сильнее!
Оно грохочет и бьет в виски!
Оно полыхает огнем и ядом.
Оно разрывается на куски!
Что больше в нем: ярости или тоски?
Взвешивать поздно, да и не надо!
Обида волной заливает кровь.
Перед глазами сплошной туман.
Где дружба на свете и где любовь?
Их нету! И ветер как эхо вновь:
Их нету! Все подлость и все обман!
Ему в снегу суждено подыхать,
Как псу, коченея под стоны вьюги,
Чтоб два предателя там, на юге,
Со смехом бутылку открыв на досуге,
Могли поминки по нем справлять?!
Они совсем затиранят мальца
И будут усердствовать до конца,
Чтоб вбить ему в голову имя другого
И вырвать из памяти имя отца!
И все-таки светлая вера дана
Душонке трехлетнего пацана.
Сын слушает гул самолетов и ждет.
А он замерзает, а он не придет!
Сердце грохочет, стучит в виски,
Взведенное, словно курок нагана.
От нежности, ярости и тоски
Оно разрывается на куски.
А все-таки рано сдаваться, рано!
Эх, силы! Откуда вас взять, откуда?
Но тут ведь на карту не жизнь, а честь!
Чудо? Вы скажете, нужно чудо?
Так пусть же! Считайте, что чудо есть!
Надо любою ценой подняться
И всем существом, устремясь вперед,
Грудью от мерзлой земли оторваться,
Как самолет, что не хочет сдаваться,
А сбитый, снова идет на взлет!
Боль подступает такая, что кажется,
Замертво рухнешь назад, ничком!
И все-таки он, хрипя, поднимается.
Чудо, как видите, совершается!
Впрочем, о чуде потом, потом...
Швыряет буран ледяную соль,
Но тело горит, будто жарким летом,
Сердце колотится в горле где-то,
Багровая ярость да черная боль!
Вдали сквозь дикую карусель
Глаза мальчишки, что верно ждут,
Они большие, во всю метель,
Они, как компас, его ведут!
- Не выйдет! Неправда, не пропаду! -
Он жив. Он двигается, ползет!
Встает, качается на ходу,
Падает снова и вновь встает...
II
К полудню буран захирел и сдал.
Упал и рассыпался вдруг на части.
Упал, будто срезанный наповал,
Выпустив солнце из белой пасти.
Он сдал, в предчувствии скорой весны,
Оставив после ночной операции
На чахлых кустах клочки седины,
Как белые флаги капитуляции.
Идет на бреющем вертолет,
Ломая безмолвие тишины.
Шестой разворот, седьмой разворот,
Он ищет... ищет... и вот, и вот -
Темная точка средь белизны!
Скорее! От рева земля тряслась.
Скорее! Ну что там: зверь? Человек?
Точка качнулась, приподнялась
И рухнула снова в глубокий снег...
Все ближе, все ниже... Довольно! Стоп!
Ровно и плавно гудят машины.
И первой без лесенки прямо в сугроб
Метнулась женщина из кабины!
Припала к мужу: - Ты жив, ты жив!
Я знала... Все будет так, не иначе!..-
И, шею бережно обхватив,
Что-то шептала, смеясь и плача.
Дрожа, целовала, как в полусне,
Замерзшие руки, лицо и губы.
А он еле слышно, с трудом, сквозь зубы:
- Не смей... ты сама же сказала мне..
- Молчи! Не надо! Все бред, все бред!
Какой же меркой меня ты мерил?
Как мог ты верить?! А впрочем, нет,
Какое счастье, что ты поверил!
Я знала, я знала характер твой!
Все рушилось, гибло... хоть вой, хоть реви!
И нужен был шанс, последний, любой!
А ненависть может гореть порой
Даже сильней любви!
И вот, говорю, а сама трясусь,
Играю какого-то подлеца.
И все боюсь, что сейчас сорвусь,
Что-нибудь выкрикну, разревусь,
Не выдержав до конца!
Прости же за горечь, любимый мой!
Всю жизнь за один, за один твой взгляд,
Да я, как дура, пойду за тобой,
Хоть к черту! Хоть в пекло! Хоть в самый ад!
И были такими глаза ее,
Глаза, что любили и тосковали,
Таким они светом сейчас сияли,
Что он посмотрел в них и понял все!
И, полузамерзший, полуживой,
Он стал вдруг счастливейшим на планете.
Ненависть, как ни сильна порой,
Не самая сильная вещь на свете! - В БЕЗНАДЕЖНОМ БОЮ...
Памяти погибших кораблей...
В безнадёжном бою победителей нет.
В безнадёжном бою кто погиб, тот и прав.
Орудийным салютом восславили смерть –
Открывая кингстоны, восславили флаг.
И свинцовых валов полустёртая рябь
Зачеркнула фальшборт и сомкнула края…
Под последний торпедный бессмысленный залп
Мы уходим в легенду из небытия.
И эпоха пройдёт, как проходит беда…
Но скользнёт под водою недобрая весть –
И единственно верный торпедный удар
Победителю скажет, что мы ещё здесь.
И другие придут, это будет и впредь –
Снова спорить с судьбой на недолгом пути.
Их черёд воевать, их черёд умереть –
Их черёд воскресать и в легенду идти.
© Алькор - когда устану уставать
от беспорядочных сомнений,
я перестану воевать
и упаду в твои колени.
и пусть огнем горят дела,
что толку в них? одно расстройство,
от них ни света, ни тепла,
а только боль и беспокойство
сомнительного свойства.
когда в последний раз сорвусь,
он близок — этот раз последний,
я знаю, что не разобьюсь,
а упаду в твои колени.
и пусть простят меня стихи
и недописанные песни —
немые спутники тоски
и затянувшихся депрессий...
мои стихи и песни...
ну, а когда порвется нить
и сгинут разом все волненья,
меня не надо хоронить,
я упаду в твои колени.
© Игорь Тальков, из "Монолог" - Научите меня понимать красоту,
Отучите меня от тоски и от лени,
Проявите ко мне в сотый раз доброту,
Я Ваш раб, но не ставьте меня на колени...
Я люблю Вас, люблю, как отца и как мать,
Твердо верую в тайну великую Вашу,
Только Вы и способны простить и понять,
Всех нас грешных земных, бесконечно уставших...
Нужных слов не найду, но нужны ли слова?
Вам и так наши мысли и чувства понятны,
Я Ваш сын, блудный сын, нарубивший дрова,
Древо жизни своё погубив безвозвратно...
Каюсь Вам, мой отец, не кляните меня,
Я и так уж виною своею распластан,
Я тону без воды и горю без огня,
Мне не нужен Ваш меч, мне нужна Ваша ласка...
Научите меня понимать красоту,
Отучите меня от тоски и от лени,
Проявите ко мне в сотый раз доброту,
И позвольте мне встать в сотый раз на колени,
Проявите ко мне в сотый раз доброту,
И позвольте мне встать в сотый раз на колени...
© А.Лугарев - Федерико Гарсия Лорка
Есть души, где скрыты
увядшие зори,
и синие звезды,
и времени листья;
есть души, где прячутся
древние тени,
гул прошлых страданий
и сновидений.
Есть души другие:
в них призраки страсти
живут. И червивы
плоды. И в ненастье
там слышится эхо
сожженного крика,
который пролился,
как темные струи,
не помня о стонах
и поцелуях.
Души моей зрелость
давно уже знает,
что смутная тайна
мой дух разрушает.
И юности камни,
изъедены снами,
на дно размышления
падают сами.
"Далек ты от бога", -
твердит каждый камень.
Б.Л. Пастернак
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.
Достать пролетку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колес,
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слез.
Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.
Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.
Николай Гумилев. Маскарад.
В глухих коридорах и в залах пустынных
Сегодня собрались веселые маски,
Сегодня в увитых цветами гостиных
Прошли ураганом безумные пляски.
Бродили с драконами под руку луны,
Китайские вазы метались меж ними,
Был факел горящий и лютня, где струны
Твердили одно непонятное имя.
Мазурки стремительный зов раздавался,
И я танцевал с куртизанкой Содома,
О чем-то грустил я, чему-то смеялся,
И что-то казалось мне странно-знакомо.
Молил я подругу: "Сними эту маску,
Ужели во мне не узнала ты брата?
Ты так мне напомнила древнюю сказку,
Которую раз я услышал когда-то.
Для всех ты останешься вечно-чужою
И лишь для меня бесконечно-знакома,
И верь, от людей и от масок я скрою,
Что знаю тебя я, царица Содома".
Под маской мне слышался смех ее юный,
Но взоры ее не встречались с моими,
Бродили с драконами под руку луны,
Китайские вазы метались меж ними.
Как вдруг под окном, где угрозой пустою
Темнело лицо проплывающей ночи,
Она от меня ускользнула змеею,
И сдернула маску, и глянула в очи.
Я вспомнил, я вспомнил - такие же песни,
Такую же дикую дрожь сладострастья
И ласковый, вкрадчивый шепот: "Воскресни,
Воскресни для жизни, для боли и счастья!"
Я многое понял в тот миг сокровенный,
Но страшную клятву мою не нарушу.
Царица, царица, ты видишь, я пленный,
Возьми мое тело, возьми мою душу!
* * *
Ты видишь не так, как привыкли они,
В их мире ты странник, простой пилигрим.
Коварство и ложь тянут жизнь под откос,
И, кажется..ты не пройдешь этот мост.
А ты перейди! Не страшись новых ран,
Ведь это игра. Лишь нелепый обман.
Сейчас в твоих силах сыграть эту роль,
Ты лишь уточни: раб ты или король?..
Сыграй напоследок финальный аккорд,
Играй для других и не будь слишком горд.
Закончи портрет, заяви о себе
И смело бросай новый вызов судьбе.
Ни шагу назад! и не бойся гонений.
Сомненья и страхи, немое смиренье
Угаснут в душе. Только где-то на дне
Прощальную песнь пропоют в тишине.
Иди же вперед, не страшась пустоты,
За слезы, за смерть, за чужие мечты.
Попробуй понять и, быть может, они
Поставят свечу за тебя, пилигрим.
Осколками веры царапаясь в кровь
Попробуй зажечь в этом храме любовь.
Не сможешь - пускай! значит их не спасти...
Живешь для других - значит нужно идти.
(с) автор разыскивается Нет, в нем сверкал иной, зловещий свет,
Как факел он горел на мрачном пире:
Где есть печаль где стон, там правды нет,
Хотя бы красота дышала в мире.
«Ответа - сердцу, сердцу моему!» -
Молил он, задыхаясь от страданья,
И демоны являлися к нему,
Чтоб говорить о тайнах мирозданья.
Он проклял мир и, вечно одинок,
Замкнул в душе глубокие печали,
Но в песнях он их выразить не мог,
Хоть песни победительно звучали.
К. Бальмонт- Скрипач играл на скрипке
Скрипач играл на скрипке… Он не мог
Остановить скольжение смычка,
По струнам пальцев бег и дивный стон,
Напоминающий звучанье ручейка
Глаза прикрыв, ресниц оставив взлет,
Он - весь в мелодии, играющей в душе,
Ведь в звуках этих воплощен ее полет -
Волшебный танец Феи на воде…
Прибой о скалы бил, стремясь волною,
Хоть каплей прикоснуться к волшебству
К рукам ли, к скрипке ли, к лицу ль героя,
Игравшего неистово ему…
Скрипач играл… И ветру и прибою,
Земле и Небу, Звездам в вышине,
Звучала музыка чудесная над взморьем
И Фея танцевала… Лишь в душе,
Паря в движеньях невесомых над волнами,
Рожденная мелодией Небес,
Звучаньем скрипки и душою музыканта
Она кружилась в мире сладких грез
А он играл, отдавшись волшебству,
Стремительны движения смычка!
Она жива, пока касаясь струн
Рождает музыку бессмертная душа…
(с) пьяница (?) - Не может быть. Вы лжете мне, мечты.
Ты не сумел забыть меня в разлуке.
Я вспомнила, когда в приливе муки
Ты письма сжечь хотел мои... Сжечь! Ты!
Я знаю, жгут бесценные дары.
Жжет молния надменные вершины.
Поэт - из перлов бурные костры,
И фабрикант - дубравы для машины.
Бесчувственные люди жгут сердца,
Забывшие для них про все на свете.
Разбойник жжет святилища дворца,
Гордящегося пиршеством столетий.
И гении сжигают мощь свою
На алкоголе - символе бессилья.
Но письма сжечь! Где я тебе пою
Свою любовь! Где распускаю крылья!
Их сжечь нельзя, как вечной красоты,
Их сжечь нельзя, как солнечного неба.
В них - отзвуки Эдема и Эреба...
Не может быть. Вы лжете мне, мечты.
©Северянин накопал еще один текстовик у себя. жаль, без авторов. кое-что просто любопытно построением, но кое-что - определенно нечто:
Внимание, спойлер! Нажмите, чтобы прочесть ↓ Скрыть ↑
***
..я знаю тебя! ты - страница из книги,
что я не сумела вчера дочитать,
я узнаю тебя в чаячьем крике,
во всех тех словах, что могла не сказать.
я помню тебя! не читал ты сонеты,
романсы не пел под окошком моим,
я слышу тебя в дыханьи рассвета,
и в знойный, тяжелый полуденный дым.
я верю в тебя! ты как песнь о прекрасном,
что душу тревожит в ночной бой часов.
ты искуситель! надменный и властный,
светлый и чистый, как песня без слов.
я тебя чувствую! ты всегда рядом,
незримый хранитель моей чистоты.
я чувствую сердца каждым ударом,
что ты сейчас здесь. мечты.. лишь мечты!
я слышу тебя когда ты засыпаешь,
и тенью в твое изголове встаю.
ты спи, я беречь тебя буду, сам знаешь,
что до сих пор тебя в сердце храню!
дотронься до прошлого теплой ладонью
от всех на край света с тобой я сбегу.
чувствую, верю и вижу и помню,
я знаю тебя .. но понять не могу..
***
слышу я:
"откажись!
пойми
разумом:
неужели это жизнь -
быть привязанным?!
неужели в этом есть
своя логика?!
ой, гляди -
надоест!
будет плохо".
ладно!
пусть своё
гнут -
врут расцвеченно.
с ними я
на пять минут,
с тобой -
вечно!
***
благодарен, что мне повезло
говорю, на потом не откладывая:
ты -
мое второе крыло.
может -
самое главное..
но всегда разбираясь в былом,
боль пронзает, как молния:
стал ли я для тебя крылом?
стал ли?
смог ли я?
***
с утра на кухне из-под рам ещё сквозит,
когда ты смотришь, как идут детишки в школу,
пьёшь черный кофе и не видишь, как скользит
рябое пятнышко по вымытому полу.
а здесь за влажною поверхностью стекла
лишь фонаря над тротуаром лучик бледный,
и даже капля, что так резво вниз текла,
назад мгновенье лишь, растаяла бесследно..
моя хорошая, сколь люди ни грубы,
у них есть множество причин в четыре ночи
в штрихе случайном видеть линию судьбы
и понимать, что наша жизнь штриха короче.
***
со мной происходит неладное что-то.
я чувствую все сильней,
как снова смертельно влюбляюсь в кого-то
на долгие мили дней.
а это опасно. ведь путь неизведан.
не все позади шторма.
неладное что-то. я сердцем предан,
готовым сойти с ума.
***
настроенье меняется резко.
ну, вот только что было светло,
но рвануло в окне занавеску
и противно заныло стекло.
ветром пыль закрутило в спиральки,
в небе сгрудился облачный дым.
ребятня воробьиною стайкой
разлетелась к подъездам своим.
тополиные ветви калеча
и креститься старух заставляя
развернулась гроза. и как свечка
день погас, перед ней отступая.
туча вздрогнула и разрыдалась,
дождь по улице резво запрыгал.
на промокшей скамейке осталось
наше счастье забытою книгой.
***
ненавидя, подставь плечо,
сжатой полночью слезы вытри
друг, он тут совсем ни при чем,
просто верит он в нас, наивный
просто он навряд ли поймет,
что доверье продажней бляди,
что улыбчиво скалят рот
никакой не улыбки ради
и что можно распять любя
а молиться - смертельной обиде.
просто он поверил в тебя
тоже, может быть, ненавидя.
***
..и кто-то бросит любопытный взгляд,
а кто-то упрекнет самодовольно,
тебе невольно сделав этим больно.
ты промолчишь
в раю ты видел ад..
***
сколько крика надо для шепота?
сколько горечи - для печали?
сколько надо позднего опыта,
чтобы жизнь была как в начале?
сколько, сколько всего, что хочется,
когда хочется так немного.
сколько надо иметь одиночества,
чтобы не было так одиноко?
***
не стоит на меня молиться -
увы, не свят.
хотя могу представить в лицах,
как был распят.
как отступились и забыли
среди беды,
как скрыла плащаница пыли
мои следы.
как потеряло силу слово,
в тени чудес.
как ты поверила мне снова -
и я воскрес.
***
если правда, что сыр состоит из луны,
если верно, что мир - частный случай войны,
я сдаю свой билет на восточный экспресс
и спешу с тайной миссией в шервудский лес.
буду зверя дурить и на дудке играть.
а когда санитары придут забирать,
я прищурюсь хитро, палиндром изреку,
и растаю вдали троекратным "ку-ку".
***
угол падения равен углу отражения
в строгих пределах квадрата штанов пифагора.
данная лемма - при нынешних темпах брожения
мыслей в извилинах - будет открыта нескоро.
что повлечёт в результате раскрутку инфляции,
кризисы банков, правительств, кредитных кормушек..
хмурый сценарий, печально типичный для нации,
склонной стрелять по своим же из танковых пушек.
***
когда уходят дети декабря,
то иней застывает на ресницах,
и так чертовски хочется напиться,
молитву неизвестную творя.
когда уходят дети декабря,
мы посыпаем раны солью с перцем,
рукою зажимаем дырку в сердце,
ведь все костры когда-то догорят.
когда уходят дети декабря,
следы их засыпает хрупкий пепел,
и облака нам их фигуры лепят,
швыряя в небо краски янтаря.
когда уходят дети декабря,
мы обнимаем пустоту руками,
и понимаем, что они - не с нами.
их ожидают лунные моря.
когда уходят дети декабря,
то их шаги почти неразличимы.
мы принимаем эту пантомиму.
мы продолжаем их любить. но зря.
***
все прекрасно. веришь или нет?
все прозрачно, молча и беззвучно.
на вопрос простой - простой ответ.
каждый - за себя. и слеп, как случай.
глух, как тетерев в период токованья.
плосок, как мультяшный персонаж.
не ищи всерьез истолкованья.
солнце, небо… высший пилотаж.
на цепях заржавленных - скрижали.
смысл жизни? что за ерунда?
все в порядке. нету аномалий.
просто не удался абордаж.
ты постой на берегу реки.
ах, какие дивные березки!
не боятся - только дураки,
а не плачут - только отморозки.
***
..мы с тобой - две дохлые кошки.
..мы с тобой - на солнце две льдины.
..мы с тобой растаем немножко.
а потом.. опять.. поединок!
..и страшно мне наш давний спор решить,
ответить на вопрос, что так несложен:
а можем ли с тобой.. мы друг без друга жить?
..но вдруг окажется - не можем?..
***
три капли жизни влей мне в горло.
в сухую плоть, в пустой кувшин.
в нем, обезвоженном и черном, -
душа уставшая от лжи.
возьми себе мою свободу!
не бойся, прочь не убегу.
я мертвым выпью эту воду,
по слову слизывая с губ.
три капли влаги. жизнь за смертью.
вонзи безжалостно иглу
адреналина. прямо в сердце.
три капли:
- я.. тебя.. люблю.
***
защемило в душе -
стон..
все, что было уже -
сон.
мы распяли любовь -
боль..
и на раны опять
соль.
ветер листья сорвал -
жги!
обмани, оскорби,
лги!
оборви эту нить,
молю!
ведь тебя до сих пор
люблю!
***
миры упали на колени.
- умрут потом.
а я стою, ловя мгновения
открытым ртом.
меня заставил оглянуться
полунамек.
и из руки был кем-то вынут
стальной клинок.
скрестились взгляды
и два тела слились в одно.
нет, не в одно.
мое пылает, твое мертво.
(меж нами выпало мгновенье
в ничто, в нигде.
моих эмоций дуновенье,
рябь на воде)
я не могу сказать словами
сейчас умру.
возьми меня, - кричу глазами.
возьми, молю.
(тебя люблю.
люблю настолько, что способна
уйти во тьму.
уйти навек, чтоб ты не видел,
как я молчу)
зачем терзаешь?
впрочем, нет, прошу, терзай.
целую руку, слыша сзади
собачий лай.
черт! слишком поздно.
не успела сказать - люблю.
миры упали на колени.
и я паду.
***
кто-то сидел у костра,
грея озябщие руки.
струны звучали. печаль
тлела углями разлуки.
дым - это призрак огня,
призрак того, что не стало.
дым, ты оставил меня..
лучше вернемся к началу.
был резко-солнечный день.
встречи, улыбки и шутки.
и напряжение плеч.
и предвкушенье разлуки.
дым, ты пришел словно сон.
но не кошмар и не грезы.
и не оплакивал слезно
ты этот день-под-огнем.
тот победит - кто спит
даже в минуты боли.
кто замирает ледово
даже в огне своем.
ты же - ты вечно бдишь
вечно не знаешь покоя -
полузабытым полон
полуреальным сном.
четко не отличишь,
не проведешь границу.
или тебе это мнится -
дым этот за огнем?
струны порвать легко.
даже изранив руки.
нынче же дым разлуки
стелется далеко..
***
художник нам изобразил
глубокий обморок сирени
и красок звучные ступени
на холст, как струпья, положил.
он понял масла густоту –
его запекшееся лето
лиловым мозгом разогрето,
расширенное в духоту.
а тень-то, тень все лиловей,
свисток иль хлыст, как спичка, тухнет, –
ты скажешь: повара на кухне
готовят жирных голубей.
угадывается качель,
недомалеваны вуали,
и в этом солнечном развале
уже хозяйничает шмель.
***
такая осень нынче странная,
так непривычно холодна..
ночами земли безымянные
я наблюдаю из окна.
и тают розовые тени
в потусторонней тишине,
и от забвения к забвенью
перемещаюсь, как во сне..
но вдруг, как будто откровение,
по тротуару - каблуки,
и после - шепот неуверенный
и поцелуй, и взмах руки..
и каждый раз на этом месте
я закрываю фолиант
и утверждаю неизвестность..
как веру в бога
и в талант.
***
здесь все равны
и люди .. и души их
у нас равноправие
у нас равнодушие
***
- Haybane, да есть хорошие вещи! Мне почему-то больше всего про детей декабря понравилось... [emotion:ah]
- дарить себя - не значит продавать.
и рядом спать - не значит переспать.
не повторить - не значит не понять.
не говорить - не значит не узнать.
не значит не увидеть – не смотреть
и не кричать - не значит не гореть,
и - промолчать и не найти ответ –
две вещи разные, в них родственного нет.
стоять – совсем не значит не лететь,
и замолчать – не значит умереть,
и замереть, когда увидишь смерть –
не значит унижение стерпеть.
..бежать во мрак – не значит уходить
и отпустить – не значит упустить;
не отомстить – не значит все простить,
и порознь быть - не значит не любить..
снова - ИЩУ АВТОРА. полагаю - этот шедевр не еденичен.. хотя, как знать.. но, для порядку - надо. pro memoria. Один из моих любимых поэтов - Маяковский. Тот Маяковский, что был настоящим поэтом. Тонким и романтичным, и несмотря на свою боль и порожденную этой болью агрессию - очень-очень добрым.
Послушайте
Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают - значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - кто-то хочет, чтобы они были?
Значит - кто-то называет эти плевочки - жемчужиной?
И, надрываясь в метелях полуденной пыли,
Врывается к богу, боится, что опоздал,
плачет, целует ему жилистую руку,
просит - чтоб обязательно была звезда! -
клянется - не перенесет эту беззвездную муку!
А после ходит тревожный, но спокойный наружно.
Говорит кому-то: "Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно? Да?!"
Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают - значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - это необходимо, чтобы каждый вечер над крышами загоралась хоть одна звезда?!
И еще:
Хорошее отношение к лошадям
Били копыта.
Пели будто:
– Гриб.
Грабь.
Гроб.
Груб. –
Ветром опита,
льдом обута,
улица скользила,
Лошадь на круп
грохнулась,
и сразу
за зевакой, зевака,
штаны пришедшие Кузнецким клёшить,
сгрудились,
смех зазвенел и зазвякал:
– Лошадь упала!-
– Упала лошадь!-
Смеялся Кузнецкий.
Лишь один я
голос свой не вмешивал в вой ему.
Подошел
и вижу
глаза лошадиные…
Улица опрокинулась,
течет по-своему…
Подошел и вижу –
за каплищей каплища
по морде катится,
прячется в шерсти…
И какая-то общая
звериная тоска
плеща вылилась из меня
и расплылась в шелесте.
"Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте –
чего вы думаете, что вы их плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь".
Может быть
– старая –
и не нуждалась в няньке,
может быть, и мысль ей моя казалась пошла,
только
лошадь
рванулась,
встала на ноги,
ржанула
и пошла.
Хвостом помахивала.
Рыжий ребенок.
Пришла веселая,
стала в стойло.
И все ей казалось –
она жеребенок,
и стоило жить,
и работать стоило.Очень нравиться творчество Эдуарда Асадова. Когда то прочитав первый раз это стихотворение, я плакала....
СТИХИ О РЫЖЕЙ ДВОРНЯГЕ
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...
Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!- я шел по сумрачным путям в страну, где правит страх;
во чреве ненависти был, у злобы на руках..
и я платил за каждый взгляд, за знание и власть -
своей душой.. теперь навек ей суждено пропасть.
я высшей мудрости искал. когда ж ее настиг -
она покинула меня среди унылых книг.
страшней проклятья стала власть, и сила в тягость мне..
к запретным знаниям стремясь, подумай о цене!
***
что за огонь горит в душе? мне не перенести
того проклятия, что ждало меня в конце пути.
я не сражался лишь с судьбой, я шел сквозь мрачный ад,
я жил смиреньем и борьбой.. теперь - стою у врат.
своей судьбы, и доля мне навеки решена:
оковы колдовских цепей и с дьяволом война.
о, есть, ли рана тяжелей или страшней кошмар,
чем вечный бой в земле теней, где небо как пожар?
© Винсент Метцен