Дошли-таки руки, создал тему...
Вот, оценивайте...
АНГЕЛ
Темный ворох белых перьев
Разметал кровавый ветер
И, осыпав пеплом небо,
Вмиг развеял тлен бессмертья.
Память в крике угасает,
Дух сгорает при паденьи,
Угольком в ночи сверкая...
Вот оно - чрез смерть рожденье.
***
Когда тьма опустится на мир,
В лесу зажгутся тысячи огней,
И понесутся чрез поля к реке,
И будут долго танцевать над ней.
Но с первым ярким солнечным лучом
Исчезнуть суждено до ночи им,
В тенистых кронах пряча дивный свет,
Что манит в душный сумрак чащ лесных.
И голоса уснувших под землей
Зовут в бездонные болота тьмы,
Шепча неведомые для живых слова,
Ведут по тропам загнивающей листвы.
Когда огненные стрелы солнца догорят,
Снова ночь окутает весь мир,
Вновь зажгутся тысячи свечей
От сверкающей в тиши небес луны.
ЛЕДЯНАЯ КОРОНА
Белый снег, а чуть выше белое небо,
Гор высота упирается в облачный край.
Воздух и ветер пропитаны силою древней,
Взмахами крыльев, полетом серебряных стай.
Здесь на рассвете луч солнца рождает узоры,
В ветвях застревая и падая вязью на лёд.
В объятиях севера медленней движутся годы,
И медленней солнце свершает свой оборот.
А в гулких пещерах под сводами тысячелетий
Во тьме возвышается льдом опоясанный трон.
Как словно бы ждет того Князя, что в сумрачном свете
Взойдет на него, открывая сребристый закон.
Dark roads of Bastard's world, мои стихи и проза
Здорово. Мне понравились особливо первый и третий. У вротого немного хромают риТмы, а так очень лирично и поэтично. *масло масляное* :) Жду ещё стихов. Я себе дома сделаю отдельную папку с творчеством наших форумчан. Уж очень мне нравится.
вот тогда еще немного....
VINDOTTER
Имя Света для дочери ветра,
Девушки Солнца и ясного неба.
Взор темноокий – шум голосов древних
В огненном сполохе вечных рассветов.
Именем Света сплетаются ветви
В златистых объятьях ушедшего лета.
Мерцанием звезд, полуночным воем
Память о ней будет вечно со мною.
ЕДИНЫЙ
В сердце пламя – настало то время!
Моя жизнь – я снимаю запреты.
И теперь я единый со всеми,
Жизнь моя – это вязь пересветов,
Это ветви, что тянутся к звездам,
Это звезды, что падают с неба,
Это небо, что залито кровью,
Это кровь моего поколенья,
Это лес, околдованный ночью,
Это ночь тишины полнолунья,
Это свет, что струится сквозь кроны,
Это тихая песня июня,
Это свечи, горящие в храме,
Это жгучие слезы в ладонях,
Это стены преград между нами,
Это вихри в заснеженном поле,
Это тени на мрачных болотах,
Это листья, что падают в осень,
Это дождь и бескрайние топи,
Это неба далекого просинь.
Свет в глазах – я единый со всеми,
И теперь не боюсь пустоты.
Жизнь моя – это больше не бремя.
Это пламя в душе. Это ты.
***
Голос леса,
Тьмы завеса,
Воин ночи
Меч свой точит.
Ворон в небе,
Сила гнева,
Черны крылья
Звезды скрыли.
Искры битвы
Мглой залиты,
Хватка топи,
Снега хлопья.
Вопли смерти
Жизнью вертят,
Крови реки,
Ночь навеки!
В мир забвенья
Поколенья
Сходят строем
С диким воем.
Зов бессмертья
Сквозь столетья,
Путь свободы,
Черны воды.
Воин ночи
Меч свой точит.
В лунном свете
Тянем сети.
ОДИНОЧЕСТВО
Каждый раз, пробуждаясь от грез,
Чувствую мрак гнетущей вечности.
Сквозь жизнь брести под узорами звезд,
С каждым шагом теряя каплю человечности.
Сыпать проклятья на мир серебра,
Нити плести из тоски и тумана,
Снежинки ловить, обращая плоть в прах,
Ожидая, когда на край столетия встанем.
В душной темноте строгая стрелы,
Пламенем витой свечи сгорать.
В блеск ста тысяч звезд бросая невод,
Вдребезги желанья разбивать.
Каждый день, каждый час, каждый миг
Слышу голос, манящий к вечности,
В зеркалах искажений вижу лик
И в глазах отражения седой бесконечности.
Путь сквозь тьму, пробираться на ощупь,
В воспоминаниях жить, укрываясь от света,
Тенью ступать сквозь увядшие рощи,
Молчаньем все чаще скрывая ответы.
В пустоте роняя слезы,
Строками бумагу покрывать.
В холоде стремиться к звездам
И зубами нити жизни с хрустом рвать.
Каждый раз, голос слыша сверкающий,
Вспоминать слова былого пророчества.
Чувствовать в отблесках свечи догорающей:
Закована жизнь в цепях одиночества.- СВОБОДА
Гримлок забился в угол и застонал. Ему хотелось спать, хотелось, чтобы все от него отстали, может быть, просто забыли о нем – не навсегда, только на время.
В прихожей надрывался телефон. Через некоторое время включился автоответчик, и из коридора послышался яростный рык: «Меня либо нет дома, либо мне влом идти к телефону. Говорите в трубку после сигнала». Телефон пискнул, и из динамиков по квартире разнесся голос Миюки:
- Грим, мне плевать, дома ты или нет, но срочно – ты понял, срочно! – приезжай ко мне.
И трубку повесили.
Гримлок закрыл лицо руками. Снова, снова нужно куда-то ехать, с кем-то говорить, что-то решать… Как это все надоело! Но делать нечего. Наверное, опять проблема.
Подойдя к зеркалу, он увидел в нем небритого седого парня с заплетенными в косу волосами, лет двадцати – двадцати пяти, с темным шрамом через все лицо.
- Нет, Гримлок, это не ты. Вернись к самому себе, - тихо пробормотал он.
На улице все казалось серым. Небо, заложенное тучами, бетонные дома, дорога. И ни одного человека, ни одного живого существа. Раньше здесь пели птицы, слышались разговоры, смех и плач. Из-за одного из зданий выбежал пес, резко повернул и помчался по лужам. Его мокрая серая шерсть была выпачкана в грязи и торчала клоками. Через всю морду тянулся пугающий шрам. Следом за псом выбежали двое в камуфляжной форме и остановились. Животное исчезло среди лабиринта улиц.
Миюки вертела над головой зонт. Дождь уже перестал, и она не спешила уходить в дом. Вдруг к ее ногам прижалась что-то мокрое и холодное. Девушка глянула вниз. Пес поднял глаза. Миюки присела и почесала его за ухом. В окне напротив слегка отодвинулась занавеска, и оттуда сверкнул чей-то настороженный взгляд. Девушка сделала вид, что ничего не заметила.
- Идем, - шепнула она псу и открыла дверь в подъезд.
Они вошли в теплый полумрак. Животное отряхнулось и негромко зевнуло. Миюки огляделась и кивнула. Пес улегся на пол, положив голову на передние лапы. Его затрясло. Девушка отвернулась, опустила глаза. Сзади послышался вздох, кашель и какое-то шуршание. Холодная рука легла на ее неприкрытое плечо. Миюки вздрогнула и, развернувшись, обняла Гримлока. Тот нежно поцеловал ее, но тут же, будто бы опомнившись, немного отодвинулся.
- Так что случилось?
Девушка провела рукой по волосам.
- Не здесь. Как добрался?
- Плохо. Меня видел патруль. Но, я надеюсь, они не пошли за мной.
Миюки вздохнула.
В подъезде было темно и довольно-таки сыро. Только где-то на верхних этажах горела лампа. Они миновали три лестничных пролета и остановились около железной двери. Отперев ее, Миюки потянула ручку на себя. Дверь с лязгом открылась.
В квартире гулял ветер. Девушка закрыла форточки и кивнула Гримлоку. Тот снял ботинки и куртку и прошел за ней в зал.
- Слушай, Грим… - Миюки уселась на диван. – Давай отсюда свалим к чертовой матери, а?
Парень сел рядом, поджав ноги.
- Как Хор, да?
- Да-а-а… - протянула девушка, слегка улыбнувшись. – Хор не дурак был… Выпрыгнул за городом из автобуса на полном ходу…
Гримлок повернулся к ней.
- Странно видеть, как ты улыбаешься.
Миюки обняла парня и прижала его к себе.
- А помнишь… давным-давно мы вместе ходили в школу… играли, гуляли… помнишь тот лес, на месте которого сейчас кладбище? Стадион, санаторий, озеро? Помнишь это все?
И первый раз за много лет Гримлок заплакал. А девушка напевала мелодию их детства, но уже со своими собственными стихами:
Серых дней всё больше в жизни,
Что ж – таков ее закон:
Поглощает темный сон
Мир под скорбный голос тризны.
Там, где раньше свет струился
Тишина, покой и мрак.
«Каждый незнакомец – враг».
В море жизни путь твой влился.
На кухне хлопнула форточка, и через несколько мгновений их обдало холодом. Миюки стянула со стула одеяло и накрыла им Гримлока и себя. По подоконникам забарабанили дождевые капли.
- Спи, - еле слышно прошептала девушка.
В дверь постучали. Стук был очень тихим, но по пустой квартире разнесся гулом. Миюки вздрогнула и открыла глаза. Гримлок тоже проснулся и лежал, замерев, почти не дыша. Девушка встала с дивана, накинула халат и еле слышно подошла к двери, глянула в глазок. На лестничной площадке стоял невысокий старик в помятой шляпе и потертом костюме.
- Кто там? – негромко спросила она. Старик улыбнулся, поднял лицо так, чтобы его можно было увидеть в глазок, и заговорил.
- Откуда хуй Куда следы ведут? Взгляд манит, обжигает и калечит. Магнит луны, последний поцелуй… Расправив крылья, не сутуля плечи…
Миюки широко открыла глаза. Щелкнула задвижка, рукоятка замка повернулась два раза, и девушка распахнула дверь. Старик вошел в квартиру, продолжая говорить:
- Стеклянных взоров сплошная пелена… Куда хуй След ведет в трясину. Перед глазами до небес стена. Идя дорогами, меся ступнями глину, завет храня, встречая чужаков, заранее угадывая время…
И тут из комнаты донеслось:
- Когда пройдет чреда сомнительных веков, и упадет с души назойливое бремя!
Старик снял шляпу и поклонился. В это время в коридор вышел Гримлок, застегивая ремень на брюках.
- Вот, наконец, я вас нашел, - прошелестел гость. – Не беспокойтесь, мне лишь нужно вам кое-что сказать.
Парень подошел к Миюки и обнял ее.
- Ну что ж, говорите.
Старик закрыл дверь и прислонился к ней спиной. С минуту он оглядывал стоящих перед ним, потом улыбнулся.
- Слушайте же. Вы помните, что было. Вы еще не утратили этого дара, как многие в этом городе. Но вы не живете воспоминаниями. Это хорошо. Вы такие же, как и все вокруг, но вы особенны. Это тоже хорошо. Но лучше всего то, что вам выпадает возможность, которую нельзя упускать.
Тут старик закашлялся. Из кармана пиджака он достал платок и прикрыл им рот.
- Извините. Я продолжу. Многие из тех, кого вы знали, покинули город. Но теперь Стену увеличили, поставили охрану и еще много чего, так что выбраться наружу стало очень сложно. Я чувствую, что вам плохо здесь. Вам нужна свобода. Никто из горожан не рвется за Стену – им хорошо и тут. Но вы – другой разговор. Запомните – за стеной нет ничего страшного. Это как Листвия…
Тут старик вновь закашлялся.
Свист дверного звонка разбудил спящих. Миюки открыла глаза и глянула на парня. Гримлок с удивлением встал с дивана и потянулся за брюками. Девушка накинула халат и прошла к двери.
- Кто там? – спросила она.
- Откройте, - потребовали с той стороны двери. – Дозор.
Миюки щелкнула задвижкой и открыла дверь. На площадке стояли двое в камуфляжной форме.
- Разрешите пройти.
- Конечно, - отступила назад девушка.
Дозорные зашли в квартиру и закрыли дверь.
Гримлок неподвижно сидел на диване в одних брюках. За окном барабанил дождь, в коридоре дозорные разговаривали с Миюки. Парень старался особо не двигаться, так как в противном случае диван издавал скрип, а Гримлоку лучше было бы не показываться на глаза патрулю.
- Вы говорите, не видели собак?
- Да нет же, откуда они здесь? – возмущалась Миюки. – Ваш же дозор их несколько лет назад вытравил.
- Женщина из соседнего дома сказала, что видела собаку около вашего подъезда.
- Ну и что? Я-то ничего не видела.
Дозорные задумались.
- На улицу вы сегодня тоже не выходили?
- Нет, - девушка покачала головой.
- И не выходите лучше, там вон какой ливень. И мало ли чего, может и правда собаки…
Патруль вышел на лестничную площадку, Миюки закрыла за ними дверь.
- Видать, это те, которые меня спалили, - произнес Гримлок, когда она вошла в комнату.
Миюки пожала плечами. И тут она вспомнила старика.
- Слушай, Грим, - обратилась она к парню. – Вот, откуда это:
Откуда хуй Куда следы ведут?
Взгляд манит, обжигает и калечит.
Магнит луны, последний поцелуй…
Расправив крылья, не сутуля плечи…?
- Ты тоже его видела? – удивился Гримлок.
- Да, - неуверенно сказала Миюки. – Как думаешь, что это было?
- Если ты про стихи – это Лесьяр. Прям как о нас писал... А если про сон – мне кажется, у нас и правда есть возможность. Нам нужно уйти.
Девушка обняла его и поцеловала.
- Только мне одно непонятно, - призадумался Гримлок. – Листвия. Что это такое? Дедулька сказал: «Это как Листвия».
- Помню, в детстве я читала сказку, и называлась она как раз «Листвия». Там говорилось о принце, который искал себе невесту. И в городе, где он жил, была стена, забор, который отделял Листвию – такое место, лес вроде, где всегда была осень. И все взрослые в городе говорили своим детям, чтобы они не пытались даже попасть за ограду, потому что там таится что-то страшное. Ну, там такая смачная история, а, в конце концов, этот самый принц отправляется со своей служанкой за забор, девушка показывает ему доску, которую можно отодвинуть, и они проходят в Листвию. И бывший осенний мир становится миром детства, а служанка оказывается принцессой этой сказочной страны.
Гримлок задумался.
За окном потемнело, но тучи не расходились. Они не расходились уже много лет. Лишь в прорехах можно было увидеть звезды, да и те казались какими-то тусклыми, угасающими.
- Ну ладно, я пойду, а то уже темно, - произнес парень.
Миюки протянула ему небольшую книгу.
- Держи, почитаешь на досуге. Тут «Листвия».
Гримлок улыбнулся.
На лестнице было так же темно и пахло сыростью. Они спустились вниз, и девушка открыла входную дверь. За ее спиной стоял серый пес со шрамом через всю морду. В зубах у него была книга.
- Никого, - тихо сказала Миюки и обняла пса за шею. – Давай, я тебе еще позвоню.
Животное кивнуло и выбежало на улицу.
Уличные фонари мелькали по бокам. Пес бежал посередине дороги – все равно ночью на улицах никого нет. Книга мешалась, держать в зубах ее было неудобно, но и бросать тоже нельзя. Он поднял морду повыше, и побежал еще быстрее. Тишина окружала пса, слышалось лишь шлепанье его лап по лужам. Вдруг свет фонаря разрезал улицу, и на дорогу выехала машина патруля. Пес метнулся в ближайший переулок. Нельзя было попадаться на глаза дозорным. Те двое, вероятно, уже доложили, что видели собаку. Хотя… наверняка, мало кто им поверил. Но если еще кто-то увидит его, то слух о собаке будут подтверждать уже не двое, а минимум трое. Причем из разных патрульных групп, что может послужить доказательством правоты тех двоих. Плохо, плохо, все очень плохо.
- Оп-па, наша псина, - послышалось сзади.
Пес обернулся и рванул из переулка. Сверкнули фары, раздался крик: «Глянь, собака!», визг тормозов. В голове у Гримлока промелькнуло: «Черт подери, главное не запачкать книгу», и тут же тело пса пронзила острая боль, лапы подкосились, и он упал в грязь. Из пасти вылетела книжка и, стукнувшись о землю рядом с машиной патруля, раскрылась. Парень в камуфляжной форме наклонился и посветил фонарем сначала на лежащее в луже крови мертвое животное, потом на книгу. «Листвия», - прочел он на раскрывшейся странице.